Я люблю его… я люблю его!

Как она могла не понять этого раньше?

Как она могла думать, что он такой же, как все те мужчины, которые преследовали ее? Они вызывали в ней лишь отвращение; теперь же ей страстно хотелось вновь ощутить прикосновение его нежных и властных губ, хотелось оказаться в его объятиях, отдаться его поцелуям.

Я люблю его!

Ей захотелось прокричать эти слова во весь голос, но вместо этого она с неожиданным беспокойством обернулась к Розе.

— Я хорошо выгляжу? Как ты считаешь, это платье достаточно торжественное?

— Вы выглядите, как настоящая невеста, миледи, — ответила Роза просто.

Она достала из бархатного футляра, лежавшего на туалетном столике, бриллиантовое ожерелье, подаренное маркизой, и помогла Друзилле застегнуть его.

— Может быть, вы предпочли бы надеть что-нибудь из фамильных драгоценностей, миледи? — спросила она.

— Нет, нет, не нужно слишком много украшений, — сказала Друзилла. — Только это ожерелье и мое обручальное кольцо.

Послышался стук в дверь, и Роза пошла открывать. Спустя минуту она вернулась с маленьким букетом в руках.

— Садовники просят передать вам поздравления, миледи, и выражают надежду, что эти цветы вам понравятся.

Друзилла взяла букет, искусно составленный из розовых бутонов и камелий, которые прекрасно довершали ее туалет.

— Восхитительно! — воскликнула Роза тоном художника, закончившего гениальное творение. — Это как раз то, что нужно! Вы выглядите такой юной, миледи.

— Я чувствую себя юной… сегодня, — ответила Друзилла.

Она отвернулась от зеркала, охваченная возбуждением в преддверии того, что ее ожидало.

Через несколько минут она снова увидит маркиза. Она должна сказать ему, она должна каким-то образом дать ему понять, что она его любит. Может быть, он сам догадается о том, что с ней произошло.

Когда наступило время спускаться вниз, Друзилла совсем оробела. Ни разу в жизни она не чувствовала такого стеснения — но в конце концов, она была всего-навсего молоденькой девушкой, готовящейся к встрече с любимым человеком.

Маркиз ждал ее в парадной гостиной. Это была огромная комната, заполненная различными сокровищами, собранными многочисленными поколениями Линчей. Друзилла на мгновение остановилась в дверях, и все собравшиеся невольно подумали, что она — воплощение самой весны.

Ее рыжие волосы сверкали, изящная грация ее фигуры и горящие лихорадочным возбуждением глаза приковывали к себе внимание всех присутствующих, за исключением ее мужа. Будто почувствовав ее приближение, он намеренно отвернулся к столу, раскрыл какую-то карту и принялся обсуждать с одним из гостей новые постройки в северной части имения.

Господин Анстей выступил вперед, чтобы поприветствовать Друзиллу и представить ей самых важных гостей, которые были приглашены маркизом выпить бокал хереса перед тем, как направиться в банкетный зал.

— Кушать подано, милорд.

Зычный голос дворецкого эхом отозвался в большой гостиной, и маркиз наконец оторвался от изучения карты имения и подошел к Друзилле.

— Могу я сопровождать вашу светлость к столу? — церемонно обратился он к ней.

Она положила пальчики ему на руку, и от его близости ее охватил сладкий трепет. Но когда она взглянула ему в лицо, она увидела, что он хмурится.

Друзилла с маркизом подождали, пока гости пройдут вперед, и когда они последними вошли банкетный зал, все стояли вокруг стола и приветствовали их. Маркиз провел Друзиллу на предназначенные для них места во главе стола, они стоя прослушали молитву, которую прочитал местный викарий, сменивший на этом посту ее отца, затем все сели и приступили к трапезе.

Друзилла была рада, что справа от нее сидит господин Анстей, потому, что он указывал ей на наиболее важных фермеров, арендаторов и их жен, рассказывал немного о тех, кого она не знала, и напоминал о тех, с кем она была знакома в те времена, когда жила в деревне.

Время от времени она бросала взгляд на маркиза, но он был поглощен беседой с сидевшей слева от него дамой, которая была женой его старейшего арендатора, и ни разу не повернул голову в сторону Друзиллы.

Спустя некоторое время вино развязало языки всем присутствующим, разговор оживился, то там то сям раздавались взрывы хохота, казавшегося Друзилле гораздо более непринужденным, чем несколько натянутый смех и салонная болтовня, которые вчера царили за столом у принца.

Да и сам стол существенно отличался от вчерашнего. У принца подавались изысканные блюда с французскими названиями, в то время как здесь предпочтение было отдано старой доброй английской кухне — куски запеченной говядины, бараньи ноги, голуби на вертеле, фаршированные кабаньи головы, жирные каплуны и десятки разнообразных пудингов, залитых сметаной или домашним джемом, были весьма по вкусу собравшимся сегодня гостям.

Наконец, когда Друзилле казалось, что они сидят за столом уже несколько часов, маркиз поднялся с места. Он произнес короткую и остроумную речь.

Друзилла в первый раз слышала, как он выступает на публике, и ей очень понравились его манера держаться и дружелюбие, с которым он обращал к своей аудитории. Больше всего ее тронуло то, что он очень тепло говорил о своем возвращении домой, своем стремлении приложить все усилия, чтобы Линч снова стал таким, каким он был во времена его отца, — одним из самых процветающих поместий во всей Англии.

Когда он закончил, раздался гром аплодисментов.

— Браво! Браво! — кричали местные сквайры с обветренными на охоте лицами, топая ногами и стуча руками по столу.

К собственному изумлению, Друзилла поднялась со своего места. Мгновенно воцарилась тишина, и она заметила, что маркиз озадаченно посмотрел на нее. Чистым, звонким голосом она произнесла:

— Невесте не полагается произносить речей, но мне очень трудно молчать сейчас. Многие из вас помнят меня еще ребенком, многие знали моего отца и мою дорогую матушку, которые покоятся на местном кладбище. Я необычайно рада снова оказаться в Линче. Для меня он всегда был самым красивым местом на земле, где я была очень счастлива, не забыла тех лет, которые я провела здесь, и сейчас видя вокруг столько знакомых лиц, я чувствую, что наконец вернулась домой.

Со слезами на глазах она села на свое место, снова зал взорвался аплодисментами. Но она почти не слышала их.

Она повернулась и взглянула прямо в глаза маркизу, надеясь, что он догадается, что она пыталась сказать. На мгновение ей показалось, что он все понял. В первый раз за весь день он посмотрел на нее, и их взгляды встретились. Друзилла почувствовала, что между ними вот-вот должно что-то произойти, но внезапно, словно сделав над собой усилие, маркиз отвернулся и сказал очень тихо, чтобы лишь она могла его слышать:

— Прекрасное представление, поздравляю, ты великолепная актриса.