— Наше общение с Леонорой завершилось вполне логичным с моей точки зрения поступком. — Инвар подлил себе еще вина. — Я сделал ей предложение. И она… она согласилась. Правда, просила не устраивать из свадьбы шумного торжества. Я не имел ничего против. Если честно, я сам еще не освоился в столице. Частенько я с ностальгией вспоминал торжественную тишину монастыря, где провел столько лет. Магистр Элвин любил говорить, что настоящий правитель должен довольствоваться малым. Власть несет с собой одиночество. Чем больше тебя окружает народа, тем больше вероятность, что ты проглядишь предателя. И я по мере сил и возможностей следовал его советам.

Я подумала о пустоте дворцовых коридоров. Сдается, теперь я понимаю, почему здесь так мало слуг и придворных.

— Честно говоря, я не люблю это место. — Инвар задумчиво покачал головой. — Дворец кажется мне огромным стылым склепом. Я мог бы наполнить его людьми. Мог бы каждый вечер устраивать шумные балы. Но к чему мне это? Магистр Элвин был прав. Лучше всего думается в одиночестве. Только раз в год я отхожу от этого правила и устраиваю отбор. Но если бы ты знала, как тяжело мне дается этот месяц!

— Ты мог бы отказаться от него, — резонно заметила я.

— Эта давняя традиция, — возразил Инвар. — И я уже говорил тебе, что для многих девушек эта единственная возможность посмотреть Ашьен. С моей стороны было бы слишком жестоко лишать подданных такого развлечения.

— А еще было бы слишком жестоко лишать своих слуг возможности подзаработать, — ехидно добавила я, вспомнив недавнее предложение Маверика.

— Ты об этом слизняке, — без лишних слов догадался Инвар. Помрачнел и одним глотком выпил вино, после чего сухо сказал: — Не переживай. Я разберусь с этим.

Я хотела было спросить, что он имеет в виду, но Инвар вздел указательный палец.

— Все вопросы потом, Шиара, — с короткой болезненной ухмылкой выдохнул он. — Дай докончить невеселую историю о том, как мне разбили сердце. Поверь, мне ой как нелегко дается все это.

— Но ты не обязан, — несмело произнесла я. — Если не хочешь — ничего не рассказывай.

— Не обязан, но хочу. — Инвар грустно улыбнулся. — Шиара, это как гнойный нарыв на моей душе. Пока не вскроешь, не почувствуешь себя лучше и не начнется выздоровление.

Я промолчала. В конце концов, кто я такая, чтобы запрещать императору говорить? Все, что мне остается, сидеть и слушать.

— Сейчас я благодарен Леоноре за то, что она уговорила меня на скромную церемонию. — Инвар вновь щедро плеснул себе вина. — Только благодаря этому я не стал посмешищем в глазах всего народа. О грядущей церемонии знали единицы. И одним из них был Эван. Как верховный маг он должен был проводить ритуал. И ты представить себе не можешь, сколько раз он пытался отговорить меня от этого.

— Потому что Леонора мне никогда не нравилась, — завершил за него приятный баритон.

Я повернулась к дверям и с немалым удивлением увидела блондина, который стоял, небрежно прислонившись плечом к косяку.

Эван едва заметно кивнул мне в знак приветствия.

— Как она? — сухо спросил Инвар, совершенно не удивившись столь внезапному появлению мага.

Видимо, ему было позволено входить в императорские покои без стука.

— Пока не нашли. — Эван тяжело вздохнул. — Но я окутал дворец поисковой сетью. Рано или поздно Леонора попадется. И в любом случае мы знаем, что она обязательно явится на следующее испытание. Просто не сможет пропустить подобное событие.

— Но зачем ей все это? — не выдержав, спросила я. — Зачем десять лет назад она отказалась от свадьбы, а теперь явилась? И почему начала убивать других конкурсанток?

— Единственное, что по-настоящему любит Леонора — это власть. — Эван пожал плечами. — Десять лет назад Инвар не стал слушать моих предупреждений. А зря. На свете есть много разновидностей магии. Можно лечить людей. Можно тешить свое любопытство, заглядывая в прошлое. — Я смущенно поежилась, уловив намек на себя. Но блондин уже продолжал: — А можно заняться темным колдовством. Инвар, ослепленный любовью, не обращал внимания на книги, которыми интересовалась Леонора. Однако меня уже тогда насторожил ее выбор. Негоже прелестной молодой девушке зачитываться трактатами о подчинении других людей своей воле. Негоже в столь юном невинном возрасте изучать способы сотворения умертвий. Знаешь, Шиара, я не имею ничего против некромантии. Но когда ею начинает интересоваться девушка, это… обескураживает. Женщинам по натуре своей ближе созидающая магия, а не магия смерти.

Нет, своя логика в словах Эвана, несомненно, была. Но чем-то меня его рассуждения покоробили. Я всегда считала, что мужчины и женщины равны в плане изучения магии. Получается, все-таки ошибалась? И есть те отрасти колдовства, куда представительницам слабого пола лучше не соваться?

— А вообще я думаю, что Леонора сбежала до свадьбы по самой простой и прозаической причине, — завершил Эван. — Она прекрасно понимала, что не сумеет пройти ритуал.

— Почему? — недоуменно брякнула я.

Эван и Инвар переглянулись. Блондин издал короткий смешок и взмахнул рукой, по всей видимости, предлагая императору дать мне ответ.

— Камень Богини, Шиара, — коротко бросил Инвар.

Я почувствовала, что краснею. Ох, я и забыла про это! Но тогда получается, что Леонора не была девственницей, когда встретила Инвара?

— Леонора несколько раз заводила об этом речь, — пояснил Инвар. — Говорила, что считает эту часть ритуала унизительной. Мол, прилюдное подтверждение невинности — это вульгарно и просто отвратительно. Кстати, при самом первом отборе этого испытания не было. Я решил использовать камень Богини только в этот раз. Потому что понимал, что нет средства более надежного и быстрого, чтобы значительно уменьшить число конкурсанток. Но в глубине души я всегда был согласен с Леонорой. Однако традиции для того и существуют, чтобы их соблюдать.

— Вот поэтому она и сбежала, — спокойно констатировал Эван. — Леонора слишком любила власть, чтобы добровольно отказаться от участи стать императрицей. Но у нее не было другого выхода.

Звяк!

Я вздрогнула от звука разбитого стекла. Посмотрела на Инвара и с ужасом увидела, что он раздавил бокал, который до этого момента держал в руках. Ох, он же порезался!

— Пустяки, — сухо сказал император, когда Эван с приглушенным возгласом подался вперед. Небрежно стряхнул осколки на пол и пояснил: — Это остатки вина.

Инвар лукавил. Даже со своего места я видела несколько глубоких порезов на его ладони. Другой рукой он вытащил из кармана носовой платок. Морщась, ловко перетянул пораненную.

— Конечно, мне Леонора озвучила совсем другую причину, — произнес он. — Мол, хочет учиться и путешествовать. И вообще слишком молода и не уверена в том, что любит меня. И мне… мне пришлось принять ее выбор. Я бы мог, конечно, насильно удержать ее. Но зачем? Нельзя заставить полюбить другого человека. Никакие привороты не сумеют подарить истинного счастья.