Я раздумываю над его предложением, но недолго.

– Нет, спасибо, я не в настроении. – Из меня вырывается усталый вздох. – Сегодня был паршивый вечер.

– Еще одна причина, чтобы прийти. Здесь полно горячих телочек. И ты знаешь женщин – они не в силах устоять перед подавленным, мрачным мужиком. Расскажешь им, как тебя опечалило ваше поражение, и они будут умолять тебя позволить им улучшить тебе настроение. – Он умолкает. – Погоди. Или у тебя до сих пор… э-э-э, неполадки с оборудованием?

– Нет, все наладилось.

– Отлично! Значит, Белла все-таки уступила?

– Белла? – переспрашиваю я.

– Ну да, та телочка, с которой у вас запечатление.

Я усмехаюсь.

– А, точно. Да, она уступила.

Я специально не вдаюсь в подробности, потому что рядом сидит Такер, а ему никак нельзя узнать обо мне и Элли.

Эх, наверное, тогда и мне нельзя было доставать его своими расспросами: похоже, мы с ним в одинаковой ситуации.

– Отлично, значит, ты как новенький. Вот и приходи, найди занятие своему вновь функционирующему члену.

– Нет, – снова говорю я, – правда нет настроения. – Но зато у меня появилось настроение для кое-чего другого: даже самая ничтожная мысль об Элли вызывает у меня эрекцию. – Созвонимся на неделе. Сходим выпьем пивка.

– Звучит заманчиво. До скорого, бро.

Как только он вешает трубку, я открываю сообщения. Будет где-то час ночи, когда я доберусь до дома. Мои действия продиктованы лишь желанием заняться сексом, но сегодня суббота, у Элли завтра нет занятий, так что мне может повезти.

Она отвечает почти сразу. Это хорошо, значит, еще не спит.

После короткой паузы появляется новое сообщение. Я еще не открыл его, но уже знаю, что ответ «нет».

Я издаю громкий стон.

Такер поворачивается в мою сторону. Он смотрит на мое лицо, на мой телефон, а потом закатывает глаза.

– Серьезно, мужик? Ты перебрасываешься с кем-то грязными сообщениями, когда я сижу рядом? Уединись.

Мне бы хотелось уединиться. С Элли. Но ясно, что сегодня это невозможно. К тому же благодаря ее последнему сообщению теперь мне придется ехать со стояком.

Дин

– У тебя есть девушка? – Дакота порхает по кладовке для амуниции, словно маленькая фея, я же убираю шлемы на полку.

Раздевалка для мальчиков принадлежит не только хоккейной команде, ею также пользуются другие ученики начальной школы Гастингса, а значит, вся хоккейная амуниция должна храниться в этой кладовке. Я ассистент тренера, и в мои обязанности входит убирать все по местам.

– Ну так что, есть или нет? – не отстает она, когда я на две секунды задерживаюсь с ответом.

Я оглядываюсь на нее через плечо.

– Нет. А тебе разве не нужно делать домашнюю работу? – Вообще-то, я совсем не против ее компании. С Дакотой не соскучишься.

Она запрыгивает на большой закрытый контейнер для хранения и садится, скрестив ноги.

– На сегодня у меня нет домашней работы. – Дакота накручивает на палец кончик своего хвостика, громко жует жвачку, надувает огромный розовый пузырь, а потом говорит: – Почему нет?

– Почему нет чего? – Засунув на полку последний шлем, я разворачиваюсь к ней.

– Почему у тебя нет девушки?

– Потому что нет.

– А вообще у тебя когда-нибудь была девушка?

– Конечно. И много. – Конечно, я не говорю ей, что все изменилось после того, как я поступил в университет. Все-таки ни к чему десятилетней девочке знать о том, что я живу холостяком, потому что предпочитаю секс без обязательств.

Кстати о сексе: если в ближайшее время мне ничего не перепадет, клянусь богом, мои яйца просто лопнут. В воскресенье мы с Элли так и не увиделись, вчера она тоже не смогла со мной встретиться. У нее совершенно нет времени из-за постоянных репетиций, и ей еще нужно было сделать какую-то запись для прослушивания, но я начинаю сомневаться, не дина`мит ли она меня. Уж лучше бы нет, потому что я еще не готов к тому, чтобы этот… роман (?), ну да, наш роман, закончился.

– Ты знаешь моего брата Робби? – понизив голос, спрашивает Дакота.

Я громко фыркаю.

– Нет, малышка, я не знаю Робби. Я всего лишь тренирую его команду.

Она смущенно краснеет.

– Упс, точно. Это был глупый вопрос.

– Думаешь?

Дакота хихикает.

– Неважно. Я вот что хотела сказать – только ты никому не говори! У Робби есть девушка.

Я поднимаю брови.

– Правда? А ты откуда знаешь? Шпионишь за старшим братцем?

– Нет, он сам мне рассказал, тадам! Робби все мне рассказывает. Ее зовут Лейси, и она учится в восьмом классе. – Дакота изумленно качает головой. – На целый класс старше, чем он.

Я еле сдерживаю готовый прорваться наружу смех.

– Закрутил роман с дамой постарше, говоришь? Для Робби так только лучше.

Дакота переходит на шепот и в подробностях рассказывает мне о девушке своего брата. Я вежливо слушаю, а сам думаю, когда это вдруг общение со школьниками стало придавать смысл моей жизни.

Конечно же, время, проведенное в Брайаре, было чудесным. Моя хоккейная команда три раза выигрывала национальный чемпионат, а что касается учебы, то я всегда был в списке самых лучших студентов. Малопонятная мне политика на втором курсе стала единственным предметом, по которому у меня были проблемы и который я закончил с оценкой B+. Хотя мне не нравится думать об этой оценке, потому что с ней связано много всякого другого дерьма, о котором я предпочел бы забыть. Так что без сомнения можно сказать, что я начал успешную научную карьеру: на отлично сдал вступительные экзамены в юридическую школу Гарварда и поступил туда только благодаря своим заслугам, а не фамилии моих родителей.