– А когда процесс начнется заново, умрет еще больше людей, – подхватил Сэм.

– Ага.

Братья помолчали, потом Сэм проговорил:

– Посмею ли я персик съесть?

– А? Я думал, ты не голоден.

– Это строчка из стихотворения Элиота[10], – пояснил Сэм, – которое называется «Любовная песнь Дж. Альфреда Пруфрока». Там говорится о мужчине, который ужасно хочет что-то сделать, но не может себя заставить, потому что боится последствий. Что, если что-то сделаешь и в итоге станет еще хуже, чем в случае, если бы ты не делал ничего?

– Похоже, этот Пруфрок был охотником, – вздохнул Дин. – Никогда не умел сидеть на заднице ровно и ждать, чем все обернется. Думаю, надо просто поступить так, как мы поступаем всегда: двигаться вперед, делать что можем и надеяться, что сработает.

– Полагаю, так, – согласился Сэм. – Но иногда паршиво это все.

– И не говори, – поддакнул Дин.

Они обсудили план дальнейших действий. Учитывая количество богов в городе, Сэм предложил подключить других охотников, но Дин считал, что на дорогу в поисках остальных уйдет слишком много времени. Сам он предложил связаться с Кастиэлем, поскольку ангелы способны убивать богов, и Сэм согласился.

– Кас, – позвал Дин, понизив голос на случай, если кто-то сможет расслышать его за гвалтом разговоров. – Слышишь меня?

Шли секунды, и, когда через минуту Кастиэль не появился, Дин проговорил:

– Полагаю, нет.

– Наверное, он занят… чем-нибудь, – предположил Сэм.

– Разумеется. ВАФ.

Сэм вопросительно выгнул бровь.

– Важной ангельской фигней, – расшифровал Дин. – Но я воспользовался словом «фигня» только потому, что мы в общественном месте.

«Жаль, что Кас не слышит, – подумал он. – Как раз сейчас его помощь нам бы очень пригодилась».

Судя по тому, что они видели, единственное, что могло убить бога, – его собственное оружие. Но отбирать у богов оружие будет нелегко. Точнее, это будет откровенным самоубийством.

– Итак, теперь, когда мы поближе познакомились с новыми богами на нашей улице, что ты о них думаешь? – поинтересовался Дин.

– Они в самом деле кажутся современными, как минимум с виду. Стервятник был похож на убийцу из слэшера восьмидесятых, а Воитель напоминал Рэмбо на стероидах.

– Но ты не считаешь их по-настоящему современными?

– Не особенно. Мне показалось, что они скорее новые версии древних архетипов. Стервятник – бог смерти…

– А Воитель – бог войны, – подхватил Дин. – Понял. Так они что, подражатели, которым не хватило воображения выдумать оригинальные архетипы?

– Думаю, то, что творится в этом городе, – естественный процесс, а эти боги, несмотря на имена и внешность, выполняют базовые роли своего вида.

Дин нахмурился.

– Ты говоришь о… Ну, не знаю. Сверхъестественной генетике?

– Что-то типа того. Сам подумай. В мифологии существуют разные пантеоны, но боги в них появляются одни и те же: боги грозы, боги солнца, боги морей, боги скорости, боги силы…

– Я бы не отказался повстречаться с богиней любви. Как думаешь, есть тут такая?

– Не хочу тебя разочаровывать, но, учитывая, как грызлись Стервятник и Воитель, если тут и была богиня любви, она, должно быть, уже мертва.

– Если так, от Дня святого Валентина ничего хорошего не жди.

Их беседу прервал вошедший в кафе шериф Дикон. Братья замахали ему, и тот направился к их столику.

– Все еще впахиваете, ребята? Ну хоть в гражданское смогли переодеться. Мне бы так. Такие ночки стали бы куда терпимее, если бы можно было носить на работе удобную одежду.

– Похоже, у вас много дел, – проговорил Сэм.

– Чересчур много. С нашего последнего разговора погибли еще семеро. – Он устало покачал головой. – Если так пойдет дальше, в окружном морге не хватит места.

– Я так понимаю, очередные смерти тоже случились в результате странных происшествий, – уточнил Дин.

Шериф нахмурился в ответ на слова Дина, будто не одобрил его тон.

– Вообще-то да. А вы, позвольте спросить, где были? Я думал, вы приехали в город расследовать эти происшествия.

Дин показал ему пончик и заявил:

– Сделай паузу, скушай пончик.

Шериф нахмурился сильнее, но потом его лицо разгладилось, и на нем появилась широкая улыбка.

– Не могу вас винить. Вкуснятина, да?

Дин протянул ему пакет.

– Хотите?

Шериф вскинул руку.

– Нет, спасибо. Я такое больше не ем. Наше тело – наш храм, знаете ли.

Дин не сразу это заметил, но шериф не только выглядел бодрым и полным энергии, несмотря на затянувшуюся рабочую смену. Его внешность была явно другой, чем в прошлый раз. Шериф и раньше мог похвастаться неплохой формой, но теперь он выглядел… лучше. Мышцы прибавили в объеме, цвет кожи стал здоровее, словно он несколько дней загорал, черные волосы и усы стали гуще и блестели, а зубы сделались настолько белыми, что чуть ли не сияли. Несколько минут назад Сэм вспоминал Андервудов, и при виде преображения шерифа Дин не мог не подумать о том, какими они были во время охоты на шипсквоча – быстрыми, сильными, фонтанирующими энергией, одолженной у своего бога. Когда Владыка Охоты умер, эта энергия ушлаиз них вместе со всей оставшейся жизненной силой. Дин подозревал, что сменой имиджа шериф обязан похожим источникам.

– А я думал, копы только пончиками и питаются, – сказал он.

– Я решил начать новую жизнь. Прицепился тут к мужику по имени Пеан и ни черта не жалею! Я себя в жизни лучше не чувствовал! – Он стукнул себя кулаком в грудь для пущей выразительности. – Вы бы, ребята, присоединялись. Я убедил своих помощников стать последователями Пеана, и ни один не пожалел.

«Кажется, шериф примкнул к этой новой религии», – подумал Дин, а вслух проговорил:

– Спасибо, но я не думаю…

Сэм быстро перебил его:

– Похоже, этот Пеан – кто-то вроде целителя.

– Он самый, – подтвердил шериф Дикон. – Простите за каламбур, но лечит он просто божественно!

– В таком случае, полагаю, мы были бы не против встретиться с ним, – сказал Сэм и посмотрел на Дина. – Правда?

Спустя секунду Дин понял, что он задумал. Можно надеяться, что если Пеан – бог врачевания, он не будет таким злобным, как Стервятник и Воитель. А если так, вероятно, получится расспросить его без риска, что их лишат голов гигантским мачете или расстреляют из четырехствольного дробовика.