Первого июля 1941 г. председатель Ленинского райисполкома письмом заместителю председателя городского исполкома испросил разрешения на передачу столовой № 5, находящейся на пр. Газа, 43/45, «воинской части НКВД. Закрытие этой столовой не принесет ущерба обслуживанию населения района…»[474].

6 июля, когда Ленинград уже две недели находился на военном положении, Исполком принял следующее решение: «Об утверждении санитарных правил торговли пищевыми продуктами, напитками и мороженым на улицах, торговли пищевыми полуфабрикатами и готовыми кулинарными изделиями и правил перевозки пищевых продуктов». Решением не допускалась установка торговых точек на расстоянии меньше 50 м от общественных уборных, 100 м от складов утиля и 300 м от свалок. Оговаривалась торговля продуктов в мармитках (горячие жареные котлеты, пирожки, сардельки и сосиски). «Лари и павильоны должны быть окрашены изнутри светлой масляной краской». «Запрещается ставить ручные корзины на тротуары»[475].

18 июля 1941 г. – вслед за Москвой – Исполком ввел в городе карточную систему распределения продовольственных и промышленных товаров.

В последующие дни в Ленинском районе «организована некоммерческая торговля товарами» в пяти магазинах. Мясопродуктами – в магазине на пр. Газа, 23 и рыбой – в магазине дома № 9 по Нарвскому проспекту[476].

В архивном деле переписки Ленинского райкома ВКП(б) есть один документ. Дата: «Июль 1941 г…», день не указан. Нет машинописной расшифровки подписи и самой подписи (2-й экземпляр).

Секретарь райкома ВКП(б) – начальнику станции Товарная-Балтийская: «Ленинский РК ВКП(б) просит предоставить товарный вагон для отправления продуктов на ст. Старый Петергоф»[477].

Так как тема продовольствия в Ленинграде в первые месяцы войны не является темой моего исследования, то не буду строить предположения, выполнил ли начальник станции указание секретаря райкома или нет. Кому предназначалось продовольствие? Был ли доставлен вагон в Старый Петергоф? А если да, то успели ли вывезти продовольствие обратно в Ленинград до захвата немецкими войсками Петродворца и т. д.

26 июля 1941 г. последовало решение Исполкома «О выдаче продовольственных карточек на август месяц 1941 г…» с приложением правил выдачи продовольственных и промтоварных карточек и тремя инструкциями[478]. По правилам, карточки пенсионерам, инвалидам, домашним работницам, кустарям одиночкам, членам промысловых артелей, работающим на дому, выдавали домохозяйства.

«В августе-сентябре <…> начинал сказываться недостаток продуктов.

Экономная бабушка, для которой эта война была уже четвертой (Первая мировая, гражданская, финская), уже давно сушила сухари и складывала их в самую большую наволочку. Две тети отправились на поля какого-то колхоза, где капуста была, конечно, собрана, а кочерыжки и шикарные, как лопухи, темно-зеленые листья остались.

Они смогли притащить их целый матрас. Матрас – это чехол от мягкого матраса, мешок размером приблизительно два метра на один. На первом этаже нашего дома в мирное время был рыбный магазин. <…>

В военное время магазин был заброшен. Дед поднял на третий этаж огромную бочку из-под селедки, вместе с бабушкой они накипятили на печке воды и отмыли ее до полного исчезновения селедочного духа. Кочерыжки и листья были мелко изрублены и засолены. У нас получилось три четверти бочки „хряпы“. Это позволило в самые страшные дни иметь всем по тарелке „щей“»[479].

Н.Г. и Е.М. Мойкины с внуком Юрой Давыдовым. Фото 1938 г. Публикуется впервые

24 августа 1941 г. Исполком своим решением «О часах торговли и времени закрытия торговых предприятий и предприятий общественного питания» установил, что хлебобулочные и продовольственные магазины, павильоны, ларьки и палатки начинают работу в 7 утра и закрываются в 21 час. Специализированные винные магазины работают с 9 часов до 20 часов. Торговля продовольственными товарами на колхозных ранках осуществляется с 7 утра до 18 часов, пивные и «американки» принимают посетителей с 7 часов утра до 20 часов, промтоварные магазины – с 11 утра до 20 часов. Уличная торговая сеть по торговле табачными изделиям и квасом разрешалась с 7 утра до 21 часа. Приложением к решению утверждался список дежурных продовольственных магазинов. Среди них самый ближайший к площади Стачек – на Турбинной улице, 6 и на Обводном канале, 142[480].

В Кировском районе по решению райисполкома «открылась чайная. В чайной была организована продажа горячего чая, конфект и хлеба. Однако в этом числе имели место большие недостатки: не хватало кипятка, чайная закрывалась раньше установленного времени» (из отчетного документа, 1941 г.)[481].

«Через месяц-полтора[482]наше настроение изменилось. С полок магазинов исчезли продукты. Моя мать работала в керосиновой лавке и сумела в продовольственном магазине достать полпуда муки. А бабушка как раз приехала из-под Луги, где она, как и многие ленинградцы, рыла траншеи и где их основательно разбомбили немцы. Бабушка, а ей было чуть больше 50 лет, не побежала, как все, по полю, а пересидела в траншее. Она видела, как на поле убило корову. Пересидев налет, бабушка вышла на дорогу и остановила случайный грузовик, направлявшийся в Ленинград. Она уговорила водителя забрать убитую корову с собой. В Ленинграде ввели карточную систему, но голода еще не было. Бабушка привезла довольно много мяса. По радио передавали, чтобы люди не паниковали, что продуктов в городе запасено на несколько лет. А кто будет создавать запасы, искусственно создавая дефицит, тот будет караться по всей строгости военного времени. Вечером пришел с работы отец и приказал немедленно использовать мясо и муку, он не хочет иметь дело с органами. Что делать? Мать напекла пирогов с мясом и натушила много мяса. Объедались не только мы, но и соседи. А кошки, обожравшись мяса, рычали. Вскоре резко упали нормы выдачи по карточкам. Мать кляла отца. Но настоящего голода мы еще не ощущали»[483].