сюда на стипендию, вообще-то он работал в системе общественного здравоохранения правительства Гватемалы. Они разговорились, и, когда Фунес услышал о закрытии исследования в Терре-Хот, он стал зазывать Катлера в Гватемалу, чтобы продолжить на местных заключенных. Фунес сделал это по одной простой причине – ради денег. Гватемала недавно сбросила иго United Fruit Company («Юнайтед фрут компани»), которая десятилетиями распоряжалась в стране как в своей личной колонии, в буквальном смысле – банановой республике. Молодая страна стремилась встать на ноги, и, так же как и в Таскиги, денег на общественное здравоохранение было в обрез. Если Катлер окажется в Гватемале – за ним последуют американские врачи, чтобы обучать местный персонал, и американские доллары, чтобы приобретать оборудование.

Катлеру предложение тоже понравилось. Одним большим недостатком исследования в Терре-Хот был искусственный способ заражения – путем нанесения гноя на пенис. Гонорея обычно передается во время полового акта, и он полагал, что в этом процессе есть нечто такое, что способствует более эффективному распространению бактерий. К его счастью, в Гватемале была легализована проституция – даже для заключенных. Женщины просто должны были проходить проверку в общественных клиниках, а этими клиниками, как ни удивительно, заведовал Фунес. Он заверил Катлера, что будет обследовать женщин на наличие инфекций, передающихся половым путем, и направлять нужных в тюрьму. Катлер, таким образом, сможет провести такое же базовое исследование, как в Терре-Хот, но в данном случае способ заражения будет естественным.

Несмотря на параллели с Терре-Хот, гватемальское исследование имело некоторые важные отличия. Во-первых, к тому времени на сцене появился пенициллин, что требовало изменения протокола. Вместо первоначальной профилактической мази Катлер делал пасту из пенициллина, пчелиного воска и арахисового масла, которой намазывал пенис. Фунес и Катлер также решили расширить круг испытуемых, подключив военнослужащих гватемальской армии и пациентов психиатрических клиник. Кроме того, они решили изучать не только гонорею, но еще и сифилис и мягкий шанкр.

Но самым главным отличием нового исследования, которое перевело всю работу в область греховной науки, стало то, что врачи не говорили солдатам, заключенным и психически больным, что их заражают венерическими заболеваниями. Они делали это тайком. Пытаясь дать научное обоснование исследованию, один из медиков СОЗ объяснял, что иной подход только «смутил бы» несчастных подопытных, в особенности местных индейцев, которые составляли большинство заключенных. На самом деле, как и в Таскиги, Катлер с коллегами не только скрывали правду, но и активно лгали пациентам, вызывая их готовность к сотрудничеству обещанием «лечить» разнообразные заболевания. Контраст поразителен. Инфицируя американских граждан, Катлер был обязан заручаться их согласием. Гватемальцы не удостаивались подобного уважения.

Эксперименты начались в городе Гватемала в феврале 1947 года. Как и планировалось, Фунес направлял зараженных проституток Катлеру. Катлер играл роль сводника, посылая их обслуживать заключенных. Особое удовольствие им доставляло то, что Катлер даже угощал парочки спиртным перед тем, как они занимались сексом. Не стоит упоминать, что в наше время спаивание участников эксперимента недопустимо, но, по мнению Катлера, это делало сексуальные отношения более «естественными» – напоминало встречу на воле, то есть в каком-нибудь баре.

Склонность Катлера к естественности имела свои границы. По всей видимости, он следил за парами, занимающимися сексом, потому что вел подробные записи, сколько минут (или секунд) держался каждый мужчина – так он определял время, за которое могла передаться инфекция. Затем, как только мужчина кончал, он врывался в комнату и чуть ли не носом лез в пах, изучая сперму и вагинальную жидкость. Ради производительности проституткам отводили буквально минуту передышки между клиентами. Одной женщине пришлось обслужить восемь мужчин за семьдесят одну минуту, не имея даже возможности подмыться. Большинство из двух тысяч потенциальных участников эксперимента были взрослыми, хотя одной проститутке исполнилось всего шестнадцать, а среди клиентов попадались и десятилетние мальчишки.

Катлер лелеял большие надежды на исследование в Гватемале, но его, как и в Терре-Хот, поджидали серьезные разочарования. Даже при алкоголе и незащищенном сексе мужчины просто не подхватывали инфекцию в такой степени, чтобы определить базовую линию, – а без этого эксперименты не имели значения. В отчаянии Катлер махнул рукой на естественный секс и начал инфицировать мужчин вручную.

Это был тот еще процесс. Сначала он собирал свежие половые выделения и смешивал их с питательным бульоном из бычьих сердец. Затем приглашал мужчин в свой кабинет и наносил жидкость на пенис одним из трех способов. При поверхностном инфицировании он макал небольшой ватный тампон в жидкость и втирал ее под крайнюю плоть (при этом от него требовалось, как при кастинге порноактеров, выбирать мужчин с мясистой крайней плотью, которая лучше покрывала тампон). При глубоком инфицировании Катлер макал тампон в жидкость и вталкивал его с помощью зубочистки в уретру. Еще он использовал метод процарапывания – кончиком шприца он царапал головку члена чуть не до крови, а затем прикладывал тампон к ранке. Катлер также инфицировал здоровых проституток, вводя пропитанные раствором тампоны в вагину и, как сам говорил, вращал его там «со значительным усилием». Словно стремясь подчеркнуть жуть всего происходящего, Катлер часто приглашал жену, которая крупным планом фотографировала человеческие гениталии.

Примечательно, что некоторые подопытные Катлера возражали против таких «процедур». Один пациент психиатрической клиники (который, надо заметить, оказался самым здравомыслящим человеком в этом помещении), не желая, чтобы ему царапали пенис, соскочил со стола и убежал; персонал клиники искал его несколько часов. Но в целом Катлер был весьма доволен результатами искусственного заражения. Все три метода дали базовый уровень от 50 до 98 процентов инфицирования.

Катлер исправно сообщал о «прогрессе» своему вашингтонскому начальству; результаты произвели на них хорошее впечатление. Один написал: «ваше шоу [!] здесь уже привлекает достаточно широкое и благосклонное внимание». Другой поведал о своем разговоре с главным врачом государственной службы здравоохранения США: «веселые искорки мелькнули в его глазах, когда он произнес: “Знаете, у нас в стране такой эксперимент провести было бы невозможно”».

Да, медики зачастую жертвовали прибыльной карьерой в области частной практики, переходя на работу в СОЗ; у многих из них был армейский опыт. В целом этот общий опыт и общее чувство цели создавали в рядах сотрудников СОЗ высокий дух боевого братства. Обычно здоровый дух – это хорошо. Но психологи, изучающие групповую динамику, обнаружили, что группы с высокой совместимостью и однородным происхождением чаще принимают ошибочные решения, чем группы, более разнообразные по мышлению. В особенности однородные группы редко сомневаются в этичности своего поведения или, точнее, не в состоянии распознать, что поступают неэтично. И, по мнению однородной группы сотрудников СОЗ, Катлер вел отличную работу.

Катлер, конечно, на каком-то уровне догадывался, что своими экспериментами заступает на сомнительную в нравственном