— Уходи…

— Что — Вадим в этот момент как раз расстегивал рубашку, планируя слиться в страстных объятиях.

— Уходи и больше не появляйся. — Филатова подбежала к выходу из спальни, а потом указала мужчине в сторону коридора. — Я не буду ничего больше делать для тебя. Все. Достаточно.

— Мммммм… Как интересно… — Марков застыл, так и держась за пуговицы. Подумал буквально пару минут, а потом сказал, — Милая, если ты не понимаешь, объясню. Из нас двоих решения принимаю только я. От тебя вообще ничего не зависит. Видишь ли, солнышко, в твоем прошлом столько интересной, занимательной информации… Если бы вдруг мне, по какой-то причине пришло бы в голову ею воспользоваться, то жизнь твоя изменилась бы в очень, подчеркиваю, в очень плохую сторону.

— Какое прошлое? Какая информация? — Нина Ивановна почувствовала, пол внезапно стал уходить из-под ее ног.

— Ну, вот, смотри… Ты — внучка Рюмина…Ой, прости…— Вадим наигранно прижал ладонь ко рту. — Это секрет. Я забыл. Так тщательно скрываешь биографию семьи ото всех, что даже фамилию матери поменяла. Вдруг кто-то узнает. Сама, наверное, была в шоке, когда выяснила, что твой дед являлся законченным мерзавцем. Но это ладно. Отец от него отказался. Правда? Пусть ваш первый отдел узнает, кого пропустили на завод. Не очень страшно. Позор, конечно, но не сильный. А вот если связать родство с преступником и твои доносы постороннему человеку…Ты ведь обо мне не знаешь ни черта. Правда? При этом спокойно узнавала информацию, докладывала ее. Получается…Оооо…Милая, получается, ты шпионка?

Впервые за все двадцать пять лет Нине Ивановне стало по-настоящему страшно. Нет, она и раньше догадывалась, что Вадим не просто так собирает различные сведения. Но она гнала от себя эту мысль. Поэтому и вопросов не задавала. Боялась услышать ответ, который и без того знала. Это, как в детстве. Если ты спрятался под одеяло, то темнота не очень страшная становится. Но сейчас она отчетливо поняла, Марков не оставит ее в покое. По крайней мере, до тех пор, пока ему это нужно. А потом… А потом он тоже не оставит ее в покое. Скорее всего, либо нагадит в огромных масштабах, либо… Убьет. Нина произнесла это слово мысленно и сразу же, вот ведь странное дело, накатило спокойствие. Да, это однозначно. Он не может отпустить человека, который собирал для него сведения. Потому что такой человек способен пойти в органы, например. Даже рискуя своей свободой. Или кто-то вычислит Вадима. А Ниночка — самый настоящий свидетель, который много знает.

В общем, с того дня изменилось все. Теперь Нина Ивановна точно понимала, кто такой Вадим, а главное, кто такая она. Диверсант, агент, шпион. Как угодно можно называть. Марков, наверное, работает на кого-то из врагов государства. А Ниночка работает на Маркова. И спит с ним. От этой части их взаимоотношений Вадим тоже не сбирался отказываться.

А потом началось что-то очень странное. Буквально оставалось несколько дней до того момента, когда Филатова должна была выкрасть чертежи. Вадим придумал план, которому ей надо следовать, чтоб все получилось. Нина уже не паниковала. Не боялась. Ей стало все равно. Ведерников, конечно, заметил, что с подругой происходит нечто ужасное. Однако, Ниночка на все его вопросы врала, будто просто немного приболела и все. Она точно не хотела навредить Игорю, единственному человеку, который искренне ее любил.

Но…Началась эта история с инженером Масловым, которая изменила всю ситуацию полностью.

Глава 18. В которой паранойя Комаровой обретает вполне конкретные черты

— Мы опять куда-то поедем? — Комарова посмотрела на меня грустными глазами уставшей панды. Видимо, мысль о том, что нам снова придется куда-то мчать не казалось ей привлекательной.

Тот же вопрос я, честно говоря, задавал себе сам. Но очевидно, сейчас, когда дело уже к вечеру, вряд ли есть смысл переться на дачу, которую семейство Мальцевых отписало Нине Ивановне в пользование. По большому счету, изучать ее в темноте, занятие глупое и малопродуктивное. Тем более, меня интересует лишь одно, есть ли там огурцы, и могла ли Анна Степановна бывать на этой даче. Не знаю, почему, но два вопроса упорно беспокоили мое неокрепшее сознание. Хотя, казалось бы, какая уже, к черту, разница. Супруга инженера мертва. Это — первое. Инженер мертв. Это — второе. А третье, я точно на данный момент знаю, что чертежи Лев Иванович вынес по моему приказу. Выходит, он на самом деле сотрудничал с чекистами. Или по крайней мере, с одним, конкретным чекистом. С Беляевым.

То есть, так называемая, диверсия — итог личных интересов Максима Сергеевича. А вот что это за интересы, я понятия не имею пока что. По идее, его волновала Комарова. Он ее нашел. Ну? И? Зачем тогда велел Маслову спрятаться вместе с важными секретными бумагами? Он явно хотел спровоцировать этим какие-то события. Какие? Не понимаю. Хоть убей, не понимаю. И это бесит.

В принципе, хрен бы с ним. Можно всю ситуацию повернуть так, что даже в Москву отчитаюсь нужным образом. Брехать красиво, качественно и хорошо я умею. Но… Черт… Даже не знаю почему, это стало для меня принципиальным вопросом, выяснить, кто же именно убил инженера. Наверное, уже тупо из принципа. Навязчивая идея, наверное.

— Нет. Сегодня мы никуда не поедем. Вернее, поедем, но спать. — Я внезапно почувствовал снова приступ усталости. Она накатывает всегда волнами, приступами.

— Вместе? — Александра Сергеевна выпалила этот вопрос, но тут же, смутившись, исправилась. — Имею в виду, поедем каждый к себе? Или есть еще какие-то планы? Может, разобраться с поведением Ведерникова? Мы же пришли к выводу, что он знал о смерти Льва Ивановича. Надо раскручивать дальше эту цепочку. И при чем тут Филатова. А еще Анна Степановна. Помните, соседка говорила, будто Маслова ушла с дачными корзинами…

— Обязательно все выясним. Но не сегодня. Каждый из нас отправиться к себе, гражданка Комарова, и хорошенько отдохнёт. Слишком насыщенные у нас получаются будни. А то мы с вами скоро упадем, как две загнанные лошади. А нам нельзя. У нас убийца… Или убийцы, ходят безнаказанно.

Мне показалось, Александра Сергеевна, услышав мой ответ, даже как-то расстроилась. По крайней мере, в ее взгляде я успел заметить лёгкое разочарование. На самом деле, благодаря Мальцеву и его безумной Кармен, момент, который мог для нас с Александрой Сергеевной стать решающим, был упущен. Наваждение внезапной, плохо контролируемой страсти прошло, и я