— И долго мы будем отсиживаться? — прозвучавшая вее голосе легкая ирония была слишком очевидной, чтобы на нее не ответить.

Он покачал головой, улыбаясь.

— Если вы будете реагировать подобным образом, мы свами никогда не договоримся.

— А почему мы должны с вами договариваться? Я до сихпор не знаю вашего настоящего имени.

— Мне иногда кажется, что я тоже его не знаю, —усмехнулся Дронго. — У меня было слишком много имен, чтобы запомнить одно,конкретное.

— Вам нравится быть Господином Никто?

— Считайте, что да. Во всяком случае, я чувствую себятак достаточно комфортно. Тем более что наше знакомство продлится не оченьдолго. Если все пройдет благополучно, до сегодняшнего вечера.

— Почему до вечера? — нахмурилась она.

— Вечером мы получим документы у вашего коллеги ДимыВиноградова, и тогда вы сможете поехать домой. Если документы будут у меня, вамуже ничто не будет угрожать.

— Убедительно. А вам?

— Ничего. Это часть моей работы.

— Вы сказали, что работаете на СВР. Тогда почему всегдав одиночку?

— Я сказал, что иногда сотрудничаю с ними. Но работаю явсегда один. Так удобнее. Рассчитываешь только на себя и не боишьсяпредательства.

Она закусила нижнюю губу.

— И много раз вас предавали?

— Случалось.

Они говорили негромко, чтобы не расслышал сидевший впередипожилой водитель. Доехав до станции метро, он остановил машину.

— Здесь? — спросил, оборачиваясь.

— Да, спасибо, — Дронго протянул ему деньги и,выйдя первым, галантно помог своей спутнице.

— В этот раз вы более любезны, чем в прошлый, —заметила женщина, выходя из автомобиля.

— В этот раз, кажется, нас не провожают наши«поклонники», — пошутил он. — Идемте в метро. Нам недалеко ехать —три станции.

Они вошли в здание. Он вспомнил, что у него нет жетонов наметро. Подошел к кассе и купил несколько штук. Вернулся к женщине, протянул ейодин.

Уже внизу, когда они стояли в вагоне, он обратил внимание наее высокий рост. Она была ему по плечо, а если учесть, что Дронго былдостаточно высоким, почти под метр девяносто, человеком, то не обратитьвнимания на рост женщины было невозможно. Она была по-своему обаятельна. Впечатлениепортили несколько тяжеловатый подбородок и сильные, мужские руки с немногогрубоватыми пальцами, словно их обладательница привыкла к тяжелой физическойработе.

В вагоне они молчали. Доехав до нужной станции, Дронгодотронулся до руки женщины, показывая ей на выход. Выйдя из метро, он на всякийслучай сделал контрольный круг, но все было в порядке. Уже смеркалось, и онпредложил женщине:

— Давайте поужинаем, а потом будем решать, что намделать дальше. Сегодня нам еще предстоит важная встреча.

Они вошли в небольшой ресторан, расположенный недалеко отстанции метро.

Дронго проводил женщину до туалетной комнаты, чтобы онапривела себя в порядок, и отправился звонить Ковровой.

— У меня плохие новости, — честно призналсяон. — Кажется, в ФСБ знают обо всем. И про нас с вами. И про группуСлавина. Судя по всему, полковник Мамонтов имел какое-то отношение к взрывам вгороде.

— Я передам, — хладнокровно ответила Коврова — Выдолжны были позвонить завтра утром. Это остается в силе?

— Обязательно. Сегодняшняя ночь может многое решить. Авы постарайтесь узнать, что случилось с капитаном Агаевым.

— Вы думаете, его тоже убрали? — встревожиласьженщина.

— Во всяком случае, проверьте, — посоветовалон. — Я перезвоню вам через полчаса.

Вернулся в зал, где уже сидела Светлова.

— Простите, я заставил вас ждать, — сказал,усаживаясь рядом и подзывая официанта. Когда он сделала заказ, она спросила:

— Вы считаете, что мне не нужно появляться дома?

— Думаю, нет.

— В таком случае мне нужно будет позвонить ипредупредить, что я не приеду.

— Пока не нужно. Лучше подождите еще несколькочасов, — попросил он. — Мы должны встретиться с вашим коллегой иполучить у него документы.

Она посмотрела ему в глаза.

— Они так важны для вас?

— Да, — честно ответил он, — я долженполучить доказательства виновности людей, устроивших эти чудовищные взрывы вМоскве.

Он сидел перед ней, высокий, темноволосый, несколькорасполневший, с резкими, запоминающимися чертами лица. Правда, он очень хорошоговорил по-русски, но она вдруг решилась спросить. В последнее время потелевизору показывали очень много чеченцев, тоже хорошо говоривших на русскомязыке.

— Вы чеченец?

— Почему вы так решили? — удивился он. Имоментально понял. — Нет, — улыбнулся женщине, — я не ищу убийц,чтобы доказать невиновность чеченцев. Я ищу убийц, чтобы их наказать. У меняличный интерес. Спортивный, если хотите. Но не национальный. Мне простопротивно, когда устраивают такие подлые трюки, сваливая все на чеченцев.

— Ясно, — она тоже улыбнулась, — мне простопоказалось, что вы несколько драматизируете события. Или вам нравятся эти игры?

— Убийство Славина и Орловского, надеюсь, не входит вэто драматизирование? — серьезно уточнил он.

— Нет, — она отвернулась, — извините, я,кажется, не права.

Официант принес и расставил закуски. Разлил минеральную водупо высоким бокалам. Дронго взглянул на часы. До назначенного времени еще четырес половиной часа.

— Мы не опоздаем? — спросила его спутница. Онвспомнил, что не сказал ей время, на которое была назначена встреча погибшегоподполковника с Виноградовым. Нужно ей сказать, иначе они могут оторваться другот друга, а без нее старший лейтенант не отдаст ему документа ни при какихобстоятельствах.

— У нас встреча в одиннадцать часов, — сказалон, — но об этом знают только несколько человек. В том числе и мы с вами.

— Значит, об этой встрече знают еще и другие? —несколько встревоженно спросила она. — Вам не кажется, что это не совсемразумно?

— Это для подстраховки, — сообщил он. И не стал большеговорить на эту тему. А она не стала больше расспрашивать.

Когда ужин подходил к концу, он поднялся, чтобы еще разпозвонить Ковровой. Она посмотрела на него вопросительно.

— Я должен позвонить, — успокоил он женщину ипошел к телефону, стоявшему в гардеробной. Снова набрал телефон Ковровой.

— Вы что-нибудь узнали?

— Да, — мрачно ответила она, — капитанаАгаева в ФСБ нет. И мы не можем его найти.