* * *

Пейтон сообщила администрации больницы, что потеряла свой компьютер. На всякий случай, если дворник или еще кто-нибудь, найдет его на территории больницы. Она не стала подавать официальное заявление в полицию. Полиция почти никогда не помогает получить компенсацию за украденные личные вещи, которые были застрахованы. Поэтому она предпочла пока скрыть эту выходку Гэри. По крайней мере до тех пор, пока не встретится с ним и не удостоверится, что вором был именно он.

Гэри жил почти рядом с библиотекой медицинской школы. Через десять минут Пейтон была уже возле его дома. Она громко постучала и услышала за дверью шаги. Он был дома, но это не снимало с него подозрения. Он мог прибежать домой с ее компьютером под мышкой и уютно устроиться в кресле перед телевизором.

— Пейтон? — удивился он. — Какой сюрприз!

Она пристально смотрела на него.

— Где мой компьютер?

— Что?

— Кто-то сыграл со мной злую шутку. Пока я работала в библиотеке, кто-то украл мой компьютер.

— Ты обвиняешь меня?

— Ты знал, что я работаю над этой статьей. Ты знал, что я уже месяц каждое воскресенье сижу в библиотеке.

— Об этом многие знают.

— Никто другой не опустился бы до подобной пакости.

— Ха, какие интересные подробности выясняются!

— Это уже переходит всяческие границы, — заявила она. — Отдай мне компьютер, и я забуду обо всем. Если же ты будешь продолжать изображать из себя невинную овечку, я заявлю, что его у меня украли. Я заявлю в полицию и сообщу администрации больницы, кто, по моему мнению, украл компьютер.

Он тихо засмеялся.

— Ну что же, хорошо.

— Не испытывай мое терпение.

— Я не брал твоего чертова компьютера. Но если ты хочешь обвинить во всем меня — прекрасно! Ты роешь яму, в которую сама же и попадешь. В течение каких-то шести месяцев ты превратилась из лучшего врача-интерна в человека, который причиняет одни неприятности. Ты выстрелила в медсестру, ранила ее, и больнице предъявили судебный иск. Энди Джонсон из-за тебя покончил с собой, и поговаривают, что у вас с ним, наверное, была сексуальная связь. Сейчас же ты хочешь втянуть больницу в ссору между тобой и медбратом, который не так давно притащил тебя мертвецки пьяную в свою квартиру.

— Тебе, я вижу, это понравилось, не так ли?

— Чуть-чуть. Очень жаль твой компьютер. Но я думаю, что мне сейчас лучше поступить так, как поступила ты десять лет назад, когда бросила меня. Прощай, и удачи тебе, — сказал он, закрыв перед ее носом дверь.

Пейтон так разозлилась, что хотела просто высадить дверь его квартиры. Но больше всего ее поразило то, с какой глубокой обидой Гэри разговаривал с ней. Его последние слова, очевидно, означали намек на более глубокие и неразделенные чувства. Все ее усилия сохранить дружбу он понимал только как заигрывание откровенной стервы, которая манипулирует людьми, пытается удержать его рядом, на тот случай если ей захочется переспать с ним. Это смутило ее и лишний раз напомнило о том, что у нее есть проблемы серьезнее, чем украденный компьютер. Гэри был прав в одном. Ей предстоит последнее сражение — с администрацией больницы и со своим собственным мужем.

Она спокойно ушла, опасаясь, что мужчина, которого она когда-то считала своим лучшим другом и коллегой, решил понаблюдать за тем, как она понесет вполне заслуженное, по его мнению, наказание.

И, кажется, он хотел, чтобы она понесла это наказание.

В понедельник вечером Кевин ушел из офиса немного раньше обычного, в половине седьмого. Пейтон почти силой заставила его пойти с ней на вечеринку с коктейлями в Гарвард. Он ненавидел подобные мероприятия, чувствуя себя там чужаком среди толпы врачей с дипломами Лиги Плюща. Он знал, что будет стоять рядом со столом с закусками и жевать молодую кукурузу, пока Пейтон, как всегда, станет общаться со всеми своими друзьями и знакомыми. Ради этой вечеринки он отказался от предложения друга пойти на бейсбольный матч с участием команды «Ред Фокс». У него были билеты в первый ряд, места почти рядом с площадкой.

Вот на такие жертвы приходится идти ради любви.

Кевин до сих пор ничего не сказал Пейтон о разговоре, который произошел у него в субботу со Стивом Бисли. Он не считал Стива лжецом, но и не думал, что Пейтон его обманывает. Получался тупик: Кевин не мог устраивать допрос Пейтон по поводу того, что являлось лишь сплетней, не рассказав о своем давнем, мягко говоря, опрометчивом поступке. Поэтому было бессмысленно затевать разговор на эту тему, по крайней мере, пока все не выяснится.

Он спустился на лифте на четвертый этаж, где располагался гараж, и подошел к своей машине. Его шаги отдавались гулким эхом от бетонных стен, пола и потолка. Машина Кевина стояла почти в самом конце длинного ряда машин. Он нажал кнопку на брелке для ключей — раздалось мелодичное щебетание сигнализации, и дверь машины открылась. Кевин снял пиджак в тонкую полоску и положил его на заднее сиденье, рядом со своим портфелем. Открыв дверь со стороны водительского сиденья, он сразу же заметил, что к ветровому стеклу что-то прикреплено. Это был лист бумаги стандартного размера. Кевин вытащил его из-под стеклоочистителя и посмотрел на обратную сторону.

Он обнаружил, что это страница из его рукописи. Скорее всего, из тех копий, которые он оставил в книжном магазине «Любители книги». На ней рукой Кевина было написано: «Посвящается Пейтон». Надпись была зачеркнута красным, а ниже стояла другая: «Она уже занята, козел».

Рука, в которой он держал листок, задрожала. В порыве злости он скомкал его, скатал в шарик и швырнул в дальний угол гаража. «Айра использует грязные методы», — напомнил он себе самому.

Но это его совсем не убедило.

* * *

Прием был устроен в Музее изобразительных искусств Фогга. Он был устроен по благородному решению одного из состоятельных выпускников Медицинской школы Гарварда отбросить, как говорится, гордость в сторону и почтить память своего покойного старшего брата. В отличие от знаменитой университетской четырехугольной площади Терсентенари, внутренний двор музея, построенный в стиле античного портика, являлся прекрасным местом для проведения различного рода мероприятий, от свадебных торжеств до собраний благотворительных фондов. Почетный гость хотел, чтобы этот торжественный вечер был проведен в Кембридже, хотя медицинская школа находилась в Бруклайне, что было довольно далеко от главного университетского городка. То, что музей стоял рядом с Мемориальной церковью, в которой имя его брата было выгравировано на мраморе рядом с именами других выпускников Гарварда, погибших во время Второй мировой войны, было своего рода знаком уважения.

Кевин приехал с опозданием. К этому времени все уже собрались. Нарядно одетые люди, большинство из которых являлись выпускниками медицинской школы, заполнили музейный двор. Здесь было примерно полторы сотни человек. Стоявший на трибуне спонсор, безукоризненно одетый седой джентльмен, произносил речь, а все собравшиеся его внимательно слушали. В противоположном конце комнаты Кевин увидел Пейтон. Он протиснулся через толпу и оказался рядом с ней как раз в тот момент, когда оратор перешел к заключительной части своей речи.