— И заодно бокалы, — подсказал Даккей, разваливаясь в моём любимом кресле, которое он уже, кажется, считал своим. Я вздохнула, подавляя досаду, и призналась:

— Бокалы не понадобятся. Средство… э… для наружного применения.

Брови боевика стремительно взлетели вверх, скрывшись под длинной чёлкой, а губы растянулись в удивлённой улыбке.

— Да ты затейница, Бренди Алларэй!

Краска прилила к моим щекам, и я зажмурилась. Предки, как неловко-то!

— Да это Бред всё! Его затея! — попыталась объяснить я, но кто бы меня слушал. Даккей откинулся на спинку кресла, удобно вытянул ноги, заняв почти всё свободное пространство в моей спаленке, заложил руки за голову и мечтательно улыбнулся.

— Наружное, говоришь?.. А что? Это интересно… Неси его скорее, поможем обработать друг другу боевые раны.

— Р-раны?! — прорычал Рогль, вновь припадая на передние лапки. — Где наша большая мясорубка?

Я выругалась сквозь зубы, игнорируя смешливое мужское фырканье.

— Рогль, давай не сейчас, — попросила, перебирая склянки в тумбочке. — Раны другого характера. Почесун у нас. Из-за меня. Случайно получилось…

Демон юркнул мне под руку и заглянул снизу вверх мне в лицо.

— Тот самый Почесун? Там? — Взглядом указал на мою пятую точку, и я виновато улыбнулась.

— И что? — зашептал Рогль, гневно дёргая усами. — Он тебя ТАМ собрался мазать? Да мы ему его мазалки вырвем и к Почесуну в гости отправим.

— А ведь это отличная идея! — хмыкнула я, впервые задумавшись над тем, с чего это братец решил, что боевики станут друг другу свои красные задницы демонстрировать. Они же идиоты, а не инвалиды косорукие. Сами как-нибудь справятся (если им кто-нибудь о лекарстве расскажет, конечно), и я тоже. Сама.

Отыскав нужную бутылочку, я выпрямилась и повернулась к Даккею. Он тут же подскочил и нетерпеливо положил руки на пряжку ремня.

— Ну что? — Сверкнул синим глазом. — Мне раздеваться или дамы вперёд?

Молча перелила часть настойки в пустую чашку и протянула боевику.

— Вот. Добавишь в бренди. У тебя есть, я знаю.

— А у тебя нет? — встрепенулся он. — Я принесу!

— Принеси, — благосклонно кивнула я. — Завтра вечером. Себе. А мне тёмное пиво…

— Рулет проси, рулет! — суфлёрским голосом посоветовал из-за моей спины Рогль. — Нам в прошлый раз почти ничего не осталось!

— Или имбирный сироп. Его очень вкусно в чай добавлять. Самое то после ужина.

Даккей целую долгую минуту смотрел на меня странным взглядом, а потом вкрадчиво уточнил:

— Ты приглашаешь меня на ужин, Бренди Алларэй?

Чувствуя что-то среднее между удивлением и испугом, я кивнула:

— Кажется, да?..

В КОТОРОЙ ГЕРОИНЕ ПРИНОСЯТ ИЗВИНЕНИЯ

— Нурэ Алларэй! — Джона Дойл нагнал меня на улице Лавочников, где покупала гостинцы к сегодняшнему ужину. Не знаю, что на меня нашло, когда я приглашала Даккея в гости, но, как говорится, назвался груздем — полезай в кузов. Так что надо постараться и не ударить в грязь лицом.

Кухарка из меня была та ещё, даже хуже, чем рукодельница. Из еды я с детства умела готовить только чай, но зато маменька всегда хвалила меня за то, как красиво я могла оформить праздничный стол.

Поэтому, когда меня настиг окрик Джоны, я была под завязку загружена пакетами с разными милыми вкусняшками вроде орешков в меду, салфетками и миниатюрными синими цветочками — как раз в цвет глаз моего гостя. Я не специально именно синие выбрала — случайно получилось.

— Джона? Что ты здесь делаешь? Почему раздетый?

Улица Лавочников, конечно, почти примыкала к ограде БИА, но низкое свинцовое небо и промозглый ветер не благоволили к прогулкам в тонких свитерах, пусть поверх них и был повязан ярко-красный шарф.

— Ты с ума сошёл?

— Я за вами следил, — без тени смущения на бледном лице сообщил паршивец, и в чёрных глазах шевельнулось что-то нехорошее. — И пришёл к выводу, что у вас роман. С этим… — Скривился и брезгливо сплюнул себе под ноги. — …вихрастым недоумком из новичков.

— Ты с ума сошёл?

Он отобрал у меня корзинку с покупками и сначала буркнул:

— Помогу.

А потом добавил:

— Чем он лучше меня? Тем, что старше?

Я растерянно моргнула, на этот раз засомневавшись в здравии собственного разума.

— Так я вам скажу, что жалкие девять лет разницы между мужчиной и женщиной — вообще не разница. Хотите я назову вам имена великих женщин, которые взяли в мужья своих учеников?

— Джона! — Я откашлялась и, осторожно подбирая слова, предложила:

— Давай поговорим об этом, когда ты вступишь… эээ… в брачный возраст.

— Ха! — выдохнул он с такой тоской и с таким сарказмом в голосе, что я даже занервничала слегка.

Нет, с одной стороны, как ни крути, приятно! Не важно, сколько лет поклоннику! Молодой и красивой женщине, как любит повторять маменька, прихорашиваясь у зеркала, любой знак внимания приятен, что от старика, что от младенца. Но, во-первых Джона совсем не старик и уже далеко не младенец. А во-вторых, он же мой ученик!..

— Я бы подождал, — бухтел Джона, стараясь идти по бордюру, чтобы казаться выше. Уверена, когда-нибудь этот парень вымахает — будь здоров! — но пока я была на целую голову выше своего ухажёра и, откровенно говоря, не знала, как себя теперь вести. То ли вжать голову в плечи, чтобы он не чувствовал неловкости, то ли наоборот, купить сапоги на высоченных каблуках. — Да вот только этот ваш ждать не станет. Нарезает вокруг вас круги, как акула. Вход опять-таки на женский этаж у него свободный. Что мне остаётся? Стоять в сторонке и ждать? Такими темпами он вас в замуж умыкнёт ещё до празднования Середины зимы.

— Нельзя сказать «умыкнёт в замуж», — совершенно растерявшись, исправила я, а Джона вздохнул печально:

— Зато сделать можно. Нурэ Алларэй. Гоните вы его, а? Честное слово, я талантливее.

Подумал.

— И сильнее.

Ещё подумал.

— И он же старый.

— Джона! — не выдержав, всё-таки рявкнула я. — Давай закроем эту тему, пока не поругались.

Он посопел, глянул на меня из-под светлых бровей.

— Может тогда хотя бы пропуск мне на женский этаж сделаете? Чтобы по-честному всё… А то как же так? У меня вообще никаких шансов…

Я зарычала и отобрала у мальчишки свою корзину.

— Да ты совсем обнаглел!

— Нурэ Алларэй!

— Не доводи до греха Джона Дойл, а то я или ещё один реферат тебе назначу — а ты мне первые два ещё не сдал — или попрошу у ректора, чтобы он вам другого наставника дал. Мне и с яс… с императорскими студентами забот выше крыши, знаешь ли! И вообще! Чтобы я от тебя больше не слышала вот этих вот слов про «в замуж»! Понял?