— Если они мертвы, то нормально, — подтвердил мои опасения боевик. — А живым, даже дружелюбным, лучше не показываться мне на глаза.

В голове моей всплыли насмешливые слова Бреда.

— Представь, — давился смехом он, — их рожи, когда они станут твоим лекарством друг другу голые задницы намазывать… Проклятье бездны! Я просто обязан это увидеть! Мотылёк, ты ведь позовёшь меня, когда всё случится?..

Действительно, проклятье бездны… Я виновато опустила плечи, а прозорливый Даккей тотчас же принюхался, словно почувствовал, что я что-то скрываю, и подозрительно спросил:

— А ты почему спрашиваешь?

— Так просто. Вдруг интересно стало.

Конечно же он мне не поверил, всю дорогу до моей комнаты я чувствовала на себе его пристальный взгляд и отчаянно старалась придумать, как бы подготовить боевика к знакомству с Роглем. А то, боюсь, если предъявить ему любителя амбаров и краденых окороков без предварительной беседы, чьи-то длинные уши и хвост с кисточкой могут пострадать.

С того момента, как Рогль из-за чего-то обиделся на меня, мы почти не разговаривали. Он появлялся время от времени, чтобы поворчать перед сном или проверить, что у меня к обеду, но я всё ещё чувствовала напряжённость между нами, хоть и не понимала, из-за чего всё. Несколько раз пыталась расспросить своего прожору, но он только прял ушами да топорщил усы.

Страшно представить, что он мне устроит после знакомства с боевиком…

Я выдохнула и, так ничего и не придумав, взялась за ручку двери.

За годы жизни, проведённые рядом с Роглем, мне приходилось видеть его разным. Обиженным — когда я его в розовый цвет перекрасила, счастливым — когда ему удавалось стащить у кухарки особенно жирный и вкусный кусок, перепуганным — когда папенька расставлял ловушки по всей «Хижине» и угрожал спустить с вредителя шкуру. Ехидным, насмешливым, недовольным, игривым, задумчивым, ласковым… Но никогда я не видела его по-настоящему злым и, скажу честно, даже не предполагала, что у моего личного демона есть боевая форма.

Ну, как форма?

Формочка.

Рогли ведь некрупные — где-то посередине между прожорливой мышью-переростком и недокормленной белкой. Пушистые, ушастые, хвостик с кисточкой…

От нового Рогля, которого я увидела, едва успев открыть дверь, разве что хвостик и остался. Ибо прелестные ушки его трансформировались в острые рога, а всё остальное раздулось в шар и покрылось зловещими иглами и костными пластинами, превратив милейшего Рогля в Иглобрюха — самую ядовитую рыбу наших морей. И если рыба хотя бы молчит, угрожающе разевая рот, то демон верещал так, что уши закладывало, при этом молотил по воздуху жуткими по виду когтями и с налёту пытался атаковать обалдевшего и растерявшегося от такого напора Даккея.

Уверена, на Пределе боевику много с чем довелось столкнуться, но не думаю, что его пыталась загрызть бешеная рогатая мышь.

— Рогль, ты спятил? — отойдя от шока воскликнула я и попыталась перехватить летящего в прыжке демона, однако Даккей одной рукой выбросил вперёд Ловушку, а второй легко дёрнул меня на себя, да ещё и зыркнул зло.

— Это Рогль! Он мой, — сбивчиво попыталась объяснить я и стукнула боевика по ладони, когда он попытался создать Огненный шар. — Не смей его трогать!

Демон тем временем в клочья разнёс иллюзорные прутья Ловушки и зарычал, припав передними лапами к земле и явно готовясь к прыжку.

— По-моему, это животное взбесилось, — заметил Даккей, не спуская с Рогля встревоженного взгляда. — К тому же, кажется, у него ядовитые колючки. Ты уверена…

— Уверена! — Я ловко изловила своего демонёнка и крепко прижала к груди. Вырваться он не пытался, но смотрел на Даккея зверем и при этом так шипел, что будь на месте боевика кто-то более пугливый, точно заикой стал бы. — И если ты хотя бы пальцем…

— Это он тебя обидел? — перебил меня Рогль и завертелся ужом. — Он? Я чувствую, он! От него твоей магией пахнет… Пусти, Хозяйка! Мы его на фарш порубим и пирожков из этого фарша налепим!!

Даккей опасливо огляделся по сторонам.

— Их у тебя много что ли?

Я закатила глаза. Знакомство, кажется, пошло по самому худшему из возможных сценариев.

— А ещё пряники наши жрал и не давился, — не затыкался Рогль. — И рулет.

— Рулет вообще-то его был, — для порядка возразила я.

Я спустила Рогля на пол, и там он тотчас же снова выпустил колючки и суетливо забегал по прикроватному коврику. Ну, как забегал? Скорее, начал кататься шаром. Устрашающим маленьким шариком с ядовитыми иголками и рогами. Ну и хвостик с кисточкой тоже был. Хлестал по бокам в манере «лев изволит негодовать».

— До магического истощения довели, ироды! Кому сказать… Да если папенька узнают, оне с меня не только шкуру, оне с меня…

— Ну, хватит. — Я прикусила щеку изнутри, чтобы не заржать. — Обидел меня не он.

— А кто? — В демонических глазах горело демоническое пламя. Если я немедленно не придумаю, как отвлечь этого защитника, то точно начну хохотать, и он со мной ещё неделю разговаривать не будет!

— Рогличек, — льстиво улыбаясь, пропела я, — а хочешь котлет? Сегодня в столовой к обеду котлеты, твои любимые…

Про котлеты я, совершенно очевидно, напомнила зря. Потому что Рогль вновь забегал кругами, зловеще при этом бормоча:

— На фарш! На комбикорм всех…

— Да ничего страшного…

— Ничего страшного? — взвыл он и с шумом принюхался. — Всех найдём! Ракам на корм всех пустим! Говорят, раки на трупятине больно жирными получаются…

И тут за моей спиной раздался задумчивый голос Даккея:

— Полагаю, это и есть твой дружелюбный демон? Очаровательное существо.

Рогль молниеносно оглянулся. Застыл, обводя фигуру боевика полным отвращения взглядом, медленно-медленно втянул в себя шипы и костяные пластины, постепенно принимая привычную моего глазу форму, трансформировал в уши рога, а затем прошипел:

— С-сам ты с-существо! А у нас-с тут испокон веков амбар с-стоял.

И лапой дёрнул, выражая крайнюю степень брезгливости.

Даккей моргнул и вопрошающе глянул на меня. Я пожала плечами. А что тут сказать? Одно радует, если Рогль всё-таки заговорил об амбарах, значит буря миновала — можно дышать спокойно.

Но он, конечно, монстр! Не ожидала от обычно трусоватого демона такого пыла и такого стремления защищать от неприятностей. Приятно, что ни говори.

Кстати, о неприятностях.

— Алан, познакомься, это мой друг и… и… ээ… личный фамиляр Рогль, — включив гостеприимную хозяйку, заулыбалась я. — Рогль — это Алан.

Даккей скривился, Рогль зашипел. Ну, вот и славно.

— Ты проходи, не стесняйся, — махнула я Даккею. — Устраивайся. Я пока лекарство найду. Кажется оно…