Зашнуровываю одну бутсу и принимаюсь за вторую. Не хватало мне еще, чтобы кто-то, особенно Дуган, вмешивался в наши с Никки отношения. Но я знаю, что у Алекса с Бриттани в свое время были те же проблемы. Все друзья предупреждали: их отношения закончатся катастрофой, но оказалось, что мнения других людей не имели никакого значения. Мне хочется, чтобы так было и у нас с Ник, — плевать на всех, а между собой мы как-нибудь разберемся.

— Ни черта ты не знаешь, Дуган.

— Я знаю больше, чем ты думаешь.

Заканчиваю с бутсами и оглядываюсь — убедиться, что мы одни.

— А теперь послушай меня, Дуган. Если ты хоть словом Никки проболтаешься, клянусь, «Мексиканская кровь» спустит с тебя шкуру.

И, не дожидаясь, что он там вякнет в ответ, иду на поле. Тренер уже гоняет команду на разминке, и парни бегают, высоко задирая колени. Никки сидит на трибунах вместе с Кендалл и кучкой других девчонок и смотрит на нас.

Марко подбегает ко мне.

— Как делишки, Фуэнтес? — Он кивает в сторону трибун. — Вижу, у тебя появилась поклонница.

— Если у тебя есть какое-то мнение о моей девушке, держи его при себе. Серьезно, хватит ее доставать. Иначе будешь иметь дело со мной.

— А ты ей кто, парень или телохранитель? — издевается Марко.

— И то и другое. — Я оглядываюсь на трибуны. Никки видит, что я разговариваю с Марко, и, кажется, не особо этому радуется.

— Забавно все-таки, что у тебя получилось подцепить Никки. — Марко хлопает меня по плечу. — Ну, в любом случае наслаждайся… пока можешь.

Я не успеваю ничего ответить — он убегает на поле, к тренеру. В нашей команде Дерек — полузащитник: я никогда не видел, чтобы кто-нибудь бил по мячу с такой силой и точностью. Марко и я — форварды, и когда мы в паре, то читаем игру так, словно у нас один мозг на двоих. Мы инстинктивно знаем, чего ожидать друг от друга, и даже догадываемся, о чем думает другой.

Никки — единственное, что меня отвлекает. Каждый раз, когда мяч улетает в аут, я ловлю себя на том, что стою и смотрю на трибуны, где она сидит.

— Фуэнтес, ты с нами? — кричит тренер. — Сэл только что перепасовал тебе мяч, а ты словно в облаках витаешь.

— Простите, тренер, — бормочу я.

— Убирайся с поля и не появляйся, пока не придешь в себя! — приказывает он и дает знак другому игроку выйти мне на замену.

Выбегаю с поля и останавливаюсь возле крана с водой. Пью, полощу рот и обдаю голову, чтобы хоть немного охладиться.

— Я тебя отвлекаю, да? — слышу голос Никки.

Оборачиваюсь: она стоит, оперевшись о невысокую разделяющую нас ограду. В ее темных волосах играет солнце, отчего они вспыхивают красными бликами. Отвлекает ли она меня? Вот черт, да, конечно.

— Я засмотрелся на тебя и пропустил мяч.

— Обидно, — Никки качает головой. — Может, мне лучше уйти? Ничего страшного, что не увижу тренировку, зато твой тренер не станет злиться.

Задорно подмигиваю ей и отвечаю:

— Ты же знаешь: я не хочу, чтобы ты уходила.

— Никки Круз, прекратите отвлекать моего игрока, иначе я сделаю тренировки закрытыми и вышвырну всех зрителей вон! — орет тренер.

— Пойди забей уже гол, успокой беднягу, — улыбается Никки. Я улыбаюсь в ответ.

— Слушаюсь.

Остаток тренировки проходит спокойно — мне все-таки удается сосредоточиться на футболе и не обращать внимания на Никки. В раздевалке мы с Марко обсуждаем стратегию следующей игры, а когда выходим, я вижу, что Никки ждет меня в коридоре.

— Привет, — говорит она.

— Привет. — Я хлопаю Марко по спине. — Подожди меня в машине.

Дельгадо вздыхает.

— Ладно, но не задерживайся. Нам надо ехать.

Я обнимаю Никки и склоняю голову, чтобы поцеловать ее, но она отступает от меня.

— У тебя какие-то дела с Марко?

— Ну да. — Я пожимаю плечами. — Просил помочь ему с чем-то, сам не знаю с чем.

— А почему мне не рассказал?

— Потому что не хотел, чтобы ты знала, вот и все. Просто я в курсе, что у тебя с ним проблемы, и не хочу огорчать тебя еще больше. Я приеду сразу, как закончу, клянусь.

— Извини. Не хотела тебя допрашивать. — Никки притягивает мою голову к себе и целует. — Я плохо доверяю людям.

— Знаю. И сделаю все, чтобы это исправить.

Я обнимаю ее за талию, и мы идем к парковке. Марко ждет у самого выезда и, когда видит меня, яростно сигналит.

— Давай живее, pendejo! — раздраженно кричит он, высунувшись в окно.

— Увидимся, — говорю я Никки, целую ее на прощание и сажусь в машину Марко.

Мы выезжаем с парковки и несколько минут едем молча.

— Открой бардачок, — наконец командует Марко.

Я подчиняюсь и вижу в глубине пять маленьких пакетиков с белым порошком, упакованных в синий целлофан.

— Чуи хочет избавиться от этого дерьма по семьдесят пять баксов за штуку. Двадцать пять баксов — наши.

С грохотом захлопываю бардачок.

— Чувак, это же кокс. Меня в выходные и так из-за него чуть не замели.

— А то я не знаю. Вот, держи, — Марко вытаскивает откуда-то клочок бумаги с накорябанным на нем адресом: «Эванстоун, Ньюбери-драйв, 2416». — Чуи сказал, можно сплавить дурь этому culero.

Мы пересекаем Фейерфилд по Шеридан-роуд и сворачиваем на извилистое, обсаженное деревьями шоссе, что ведет в Эванстоун. Всю оставшуюся дорогу я молчу, разглядывая людей на улицах. Интересно, что они о нас думают? Вот видят они двух мексиканцев в машине и, наверное, сразу понимают, что мы наркоту толкаем? Что ж, сегодня они бы не ошиблись. Дури у нас, конечно, не так много, чтобы загреметь в тюрягу лет на десять, но ее точно хватит, чтобы нас арестовали.

Я вновь вспоминаю об угрозах Сото. «Либо ты будешь с нами, либо против нас. Ты же хочешь, чтобы твоя семья жила в безопасности, правда?»

Да, правда. Я хочу, чтобы моя семья жила в безопасности. А значит, я должен сделать это — ради братьев, ради племянника, ради невестки… и ради mi’amá. Видимо, торговля наркотой — неизбежная плата за возможность узнать нужную информацию и подобраться к Чуи Сото как можно ближе. Я почти уверен, что Алекс тоже продавал наркотики по указанию «Крови», и совершенно точно знаю, что это делал Карлос… значит, теперь моя очередь.

На улице еще светло, и найти нужный адрес удается без труда. Марко подъезжает к дому, глушит двигатель. Я разглядываю куски искореженного металла и какие-то доски, кучами сваленные во дворе.

— Да это помойка просто.

— Я подожду в машине, — говорит Марко.

Рассовываю по карманам пакетики с дурью. Никогда не занимался ничем таким и оттого чувствую себя полным придурком.