class="p1">– Ви, иди глянь на Соньку! – Высовываю свое изумленное лицо и удивляюсь еще больше. В ярко-оранжевом платье-вихре Соня выглядит, как модель на показе. Без рукавов, с открытыми плечами, корсетом в мелкую складку и фэнтезийной плиссированной юбкой-бутоном – это платье выражает ее сущность.

– Девочки, что тогда делать с выпускным? Как мне это переплюнуть?! – Соня крутится, закрыв лицо руками, – настоящая принцесса. В то же время перед мной предстает модная полиция.

– Ви! Выходи давай, что стоишь? Живо!

Синяя бархатная шторка одним движением руки блюстительницы закона делает меня практически обнаженной перед лицом девочек. А их молчание – настоящие оковы. Почему никто не критикует, не восторгается, в чем дело? Я губами произношу: «Что?! В чем дело?!»

– Ви. Это потрясающе. Ты себя видела? Посмотри! – Девочки расступаются, освобождая место для большого напольного зеркала в деревянной раме. Девушка в нем очень похожа на меня, даже та же гетерохромия и растрепанные волосы. Но все же с ней что-то не то. Она не модель с показа, не принцесса, не героиня фильма.

Но статная, аристократичная, настоящая леди.

Вивиан.

– Покрутись, покрутись!

– Да чего крутиться? Покупать надо! А мне даже ушивать ничего не придется, спасибо, Ви!

Выходим из бутика с чувством перерождения и опустошенных карманов – мы с Соней потратили последние деньги. Но оно того стоило: даже если я не посещу зимний бал, то на некоторое время стану лучшей версией себя, пусть и дома перед зеркалом. Я лично благодарю Мари за помощь – жестом, она понимает и искренне улыбается. Это не нравится вечно следующей за подругой Марте, как и, конечно, мое присутствие. Она всю дорогу молчит, будто ее рядом с нами и не было.

По пути к общежитию школы нас настигает ужасный ливень, речи о котором в прогнозе погоды не было. Мокрая насквозь, я уступаю горячий душ Аглае и решаю высушить феном перед дорогой пальто и обувь. Но мне ничего не помогает. Я настолько устала, что иммунитет реагирует на неприятную для него ситуацию вполне логично. Мы прощаемся с дружелюбной Польшей, и я уже чувствую себя нехорошо: теперь не только морально, но и физически. Темнота за окном и укачивающий ход автобуса убаюкивают меня, но этого недостаточно, я надеюсь, что мне станет лучше, как только я доберусь домой. Там ведь и стены лечат. К моему великому счастью, на этот раз меня совсем не расспрашивают на пограничной зоне.

Почти в полночь со школьной парковки меня забирает Саша, и я так рада его видеть, что, не забрав даже багаж, набрасываюсь на друга с объятиями.

– Ого! И я рад тебя видеть! А это там… пойду возьму твою сумку. И поздороваюсь заодно.

Я знаю, с кем собирается здороваться Саша, и не мешаю. С ребятами прощаться одновременно грустно, оттого что мы провели вместе целую неделю, и радостно: все мы друг другу порядком поднадоели. Вадим обещает смонтировать отдельный ролик о поездке к концу следующей недели, и я осознаю, что не смотрела еще ни одного.

– Вот знаешь, что самое ужасное? – говорит в машине Саша. – За неделю ни с кем нормально не разговаривал! Даже не позвонить тебе, только сообщения. Жесть. Ладно, еще мама твоя повелась на сломанный динамик. Тебе, кстати, телефон везти в ремонт. Ну, «в ремонт». Ты поняла.

– А что с дедушкой? – тихо спрашиваю я. Так тихо, что на меня вдруг накатывает жуткий приступ кашля. Я не разговаривала целую неделю.

– Боже, Ви, попей воды! Ему уже лучше, завтра Пашка приедет. У деда было что-то с сердцем, все обошлось. Ты реально неделю не говорила?

– Ага. Как-то не хотелось рисковать. Хотя так хотелось поговорить по-польски! Shame on me. (Позорище.)

– Не то слово. Позор.

Мама очень давно не была так рада встрече. Все-таки целую неделю дома не было ни меня, ни папы. Крепкие объятия, разборка вещей и сувениров в виде любимых маминых конфет и пряников, поедание фирменных fish and chips[35] – то, что нужно после долгой дороги. Мама влюбляется в купленное мной платье… но, конечно же, замечает неладное.

– Why do you have a frog in your throat? (Почему ты хрипишь?)

– Hm. I don’t know. Maybe I’m just tired… (Хм. Не знаю. Может, просто устала…) – придумываю глупую отговорку и отправляюсь спать почти в четыре утра.

В воскресенье я чувствую себя намного лучше и уже почти не думаю о скверном самочувствии. В полдень приезжает папа, и мы, наконец, проводим замечательный семейный день: вместе готовим обед и ужин, играем в настольные игры, а вечером все вместе (да, и Саша тоже) смотрим «Властелин колец».

Ночью я не сплю. Судорожно обновляю страницу Артура ВКонтакте, но он так и не появляется в Сети. Ворочаюсь в кровати, сминая простыню, так же, как и мои волнения ворочаются в опухшей голове. Я понятия не имею, как возвращаться к учебе после такого долгого перерыва, а еще…

Я скучаю по Артуру. Это нормально? После того, что я увидела? Скучает ли он по мне? Может, он вообще обо мне не вспоминал все это время!

Замазываю темные круги под глазами плотным слоем консилера. Я готова к встрече с… со школой! Да, кого я обманываю, саму себя? Сегодня я точно не иду учиться. Ну, учиться тоже.

– Дочь, ты чего такая бледная? А щеки, наоборот, красные? – спрашивает папа, завязывая галстук.

– Пудра, наверное. Прыщики вылезли, – без капли зазрения лгу я.

Я не слышу Сашиного пересказа какого-то фильма, я полностью в своих мыслях, внутри непроницаемой пленки.

– Ви, ты чего такая отсутствующая? А! Сегодня Артур в школу возвращается! Ха! – ухмыляется друг, и я, просверлив его взглядом, вжимаюсь в кресло и опускаю спинку в горизонтальное положение. – Да ладно тебе! Я ж любя. Над кем мне еще подшучивать?

И вот я снова в обители сплетен, интриг и вкусных пирожных. Какой по счету раз я чувствую эту двойственность? Я одновременно хочу вбежать внутрь и побежать обратно домой. А еще, как назло, сегодня пронизывающий до костей ветер.

– Ви! Приветик! Не успели отдохнуть друг от друга, как уже надоедаем снова. Класс, правда? – откуда ни возьмись появляется Анджела и берет меня под руку. – Жаль только с нами все время были девочки, даже посплетничать нормально не удалось! Ты волнуешься? – Вопрошающе смотрю на подругу и недовольно закатываю глаза.

– А чего волноваться? Я чего-то не знаю?

Сердце бьется в разы быстрее: я слышу позади себя голос, который, кажется, не слышала целую вечность. Мы с Анджелой резко поворачиваемся, разъединяя руки.

Артур стоит в метре от нас и улыбается своей фирменной косой ухмылкой в лучах бледного утреннего солнца. Его светлые волосы растрепаны от ветра, темно-серое тканевое пальто закрыто на пару пуговиц, сапоги с толстой подошвой начищены до блеска, а шею обвивает смешной зеленый мягкий шарф. Я понимаю, что, должно быть, не могу себя контролировать, потому что расплываюсь в совершенно идиотской улыбке.

– Анджела. Ви.

Артур слегка наклоняет голову в знак приветствия, и тут меня начинает по-настоящему трясти. От злости. Пришел тут, видите ли, улыбается и шутит! Правда ведь я, человек-волна, Водолей. Он раскидывает руки, становится совсем серьезным и говорит мне: «Иди сюда». Я недовольно фыркаю, что заставляет его разразиться смехом, и это меня подкупает. На улице прохладно, утренний воздух тоже достаточно холодный, а от коротких объятий с Голдом мне становится так жарко, будто летом в Мексике. Он шепчет мне прямо в ухо короткое «Прости». С волной жара приходит и осознание – мы в школе. Я резко отстраняюсь, как бы мне ни хотелось остаться так подольше, и внезапно для самой себя ударяю Артура кулаком в плечо, при этом состроив самую недовольную мину. Ну, так себе ударяю, конечно, я ведь не боксер.

– Совершенно справедливо. Заслужил, – он с виноватым видом прячет половину лица в шарфе. – У нас еще будет время для…

– Голд! Братуха! – слышатся голоса Бэкхема и Давида. Анджела берет меня за руку и уводит внутрь, я вижу только, как Голд поджимает губы и кивает мне.

Внутри торопливо снуют младшеклассники, и среди них я чувствую себя еще более потерянной.

– Ви! Такая прелесть, я не могу! Как ты это все перевариваешь?