Увлекательное, хотя и сомнительное с этической точки зрения исследование психологических последствий голода было проведено в Миннесотском университете в 1944 году под руководством американского физиолога Анселя Киса[275],[276]. В исследовании приняли участие тридцать шесть молодых мужчин, отобранных по критерию высокого уровня физического и психологического здоровья, а также заинтересованности в эксперименте. Испытуемые были отказниками по своим антивоенным убеждениям и предпочли добровольное участие в эксперименте в качестве альтернативы военной службе во время Второй мировой войны.

В течение первых трех месяцев эксперимента добровольцы питались нормально, причем их поведение, личность и особенности питания тщательно фиксировались. В течение следующих шести месяцев мужчинам давали только половину их прежнего рациона, хотя они должны были оставаться активными, так что они потеряли около 25 % своего прежнего веса. За полугодовым голоданием последовали три месяца восстановления, когда мужчины снова смогли нормально питаться. Хотя индивидуальные реакции сильно различались, большинство испытывало значительные физические, психологические и социальные изменения, которые обычно сохранялись даже на стадии восстановления и после этого.

У добровольцев появился нездоровый интерес к еде. Это было неудивительно, но такая озабоченность часто проявлялась странным образом. Концентрация внимания ослабла, так как мужчины не могли перестать думать о еде. Когда они разговаривали, главной темой стала еда. Прием пищи мог растянуться на несколько часов, в то время как другие поглощали пищу с невероятной быстротой. Любимым чтением стали кулинарные книги, меню и статьи о сельском хозяйстве. Главным развлечением стало наблюдать, как едят другие. Некоторые мужчины начали собирать предметы, связанные с едой, которые они не могли использовать, такие как кофейники, половники, ложки и сковородки. Это привело к накоплению бесполезных непродовольственных товаров, включая старые книги и одежду, которую они не могли носить. Потребление чая, кофе и жевательной резинки резко возросло до такой степени, что кофе пришлось ограничить девятью чашками в день, а жевательную резинку — двумя пачками в день.

Во время трехмесячного восстановления у большинства мужчин были приступы переедания, когда они съедали невероятные 8–10 тысяч калорий в день (в три раза больше нормы). Многие заболели из-за переедания; другие ели и ели, но все равно чувствовали голод даже после потребления 5000 калорий. Однако через несколько месяцев почти все вернулись к нормальному режиму питания.

Голодание часто вызывает эмоциональные расстройства, включая депрессию или, наоборот, восторженность, а также гнев, нетерпимость, беспокойство, апатию и психоз. Один даже отрубил себе два пальца. И это несмотря на то, что в начале программы мужчин отбирали по их хорошему физическому и психическому состоянию. Мужчины начали избегать социальных контактов, особенно с женщинами, становясь все более замкнутыми и изолированными. Они потеряли чувство юмора, навыки товарищества, интерес к сексу и чувствовали себя социально неполноценными. Один мужчина сказал следующее:

Они потеряли энергию, концентрацию внимания, бдительность, понимание и способность здраво рассуждать, хотя и не общий интеллект. Также у них проявились все физические симптомы, описанные выше.

Это исследование показало, как люди, страдающие от голода, тратят все больше своих жизненных сил на еду. Вещи, обычно представляющие большой интерес для молодых людей, такие как общение, особенно с женщинами, отходят на второй план по сравнению с непреодолимой одержимостью едой. Наши предки, несомненно, пережили много случаев голодовок, и мы потомки тех, кому удалось выжить. Таким образом, эти физические и психические изменения, скорее всего, развились как необходимые меры для того, чтобы пережить времена, когда еды не хватает, пока она снова не станет доступной.

Исследование в Миннесоте проводилось в безопасных условиях. Если испытуемые представляли реальную опасность для себя или других, их можно было исключить из программы (хотя, надо признать, иногда без нормального количества пальцев). А вот во время настоящих голодовок часто происходил полный распад общества. Сильный стресс, вызванный голодом, может привести к крайностям в поведении, зачастую к худшим. Все уступает инстинкту выживания. Люди теряют стыд и сострадание к другим; катастрофически растет преступность, особенно воровство продуктов питания или чего-либо, что можно быстро продать или обменять на что-нибудь съестное. В рабовладельческих обществах рабов или отпускают на свободу, если их хозяева не хотят брать на себя ответственность за их кормление, или просто убивают. Отчаявшиеся родители продают своих детей в рабство или пытаются сами попасть в рабство. Женщины идут в проституцию, поскольку им больше нечего продать, кроме своего тела, хотя спрос на секс со стороны голодающих мужчин исчезает. Увеличивается число самоубийств и случаев отказа от детей. Старики и маленькие дети умирают первыми. Отчаявшиеся люди бегут из сельских районов в города или в местности, где, как считается, есть еда[278].

Мальтус опубликовал свою книгу, в которой утверждал, что человеческая популяция в конечном счете контролируется количеством еды, в 1798 году. Имеющиеся в то время данные свидетельствовали о том, что он был в общем-то прав: после ряда неурожаев люди голодали, возникали болезни, начинался социальный распад, и население сокращалось. При хороших урожаях выживает больше людей, особенно маленьких детей, и население увеличивается. Постоянное увеличение производства продовольствия в результате внедрения новых продуктов питания, освоения новых земель и улучшения логистики может быть лишь временным решением. Численность населения снова возрастает в соответствии с большей доступностью продуктов питания, и снова увеличивается риск голода.

Так казалось в 1798 году. Однако, возвращаясь к взаимосвязи между численностью населения и голодом, примерно после 1650 года в Англии и спустя примерно пятьдесят лет во Франции и Италии можно было наблюдать странное явление. Население выросло, но, вопреки ожиданиям Мальтуса, был преодолен и риск голода. Каким-то образом связь между перенаселением и уязвимостью общества к голоду была разорвана.