Когда тоннель остался позади, Кен сумела обогнать одну машину, другая свернула на первом светофоре, и между ними и белым «Бьюиком» остался лишь голубой «Вольво». Но движение становилось все плотнее, и, чтобы не упустить «Бьюик», им приходилось сигналить фарами, побуждая водителя «Вольво» не мешкать. Они миновали Эмпайр-стейт-билдинг и универмаг «Мейси» и, оказавшись на Восьмой авеню, устремились на север.

«Бьюик» набирал скорость.

– Сумеете обогнать его?

Кен сместилась в соседний ряд, но водитель «Вольво», посчитав это вызовом, перекрыл ей дорогу. На следующем перекрестке он резко затормозил, вынуждая остановиться, а «Бьюик» проскочил светофор. Даймонд, чертыхнувшись, оглянулся: они застряли так, что не протиснуться.

– Далеко не оторвется, – произнесла Кен. – Встанет на светофоре.

Даймонд не разделял ее уверенности. Он заметил, как «Бьюик» пролетел следующий перекресток на красный свет.

– А вот этого умника надо обставить.

Кен обогнала «Вольво» под автомобильные гудки в следующем квартале напротив автобусного терминала портового управления. Но их позиция стала намного хуже. Впереди мелькало нечто белое, оставалось только надеяться, что это «Бьюик». Даймонд подался вперед к ветровому стеклу.

– Если они повернут, то я скажу.

При первой возможности Кен шла на обгон, а иногда и в тех случаях, когда возможность была сомнительной. В ней явно жил азарт погони. В квартале впереди в потоке автомобилей замаячила белая машина. Только бы они! – молил Питер. Справа возник Центральный парк.

– Если дело так пойдет, то доедем до Бронкса, и я буду дома, – усмехнулась Кен.

Но до Бронкса они не добрались. У северных границ Центрального парка белая машина сместилась в левый ряд и повернула.

– Двигаемся за ней?

– Конечно.

– Это, наверное, Сто девятая.

Кен умело вела «Шевроле»: увеличивая скорость на свободных местах и закладывая повороты так, что скрипели покрышки. Но на Сто девятой авеню белого «Бьюика» не оказалось.

– Мог уйти на Манхэттен-авеню, – предположила она.

– Давайте попробуем.

Кен опять повернула налево и напрасно – впереди в двух кварталах были одни желтые такси.

– Мне жаль, – вздохнула она.

– Как вы думаете, куда они могли направляться до того, как мы их потеряли?

– Трудно сказать. Мы недалеко от Колумбии.

– Имеете в виду Колумбийский университет?

– Да.

– Давайте проедем в том направлении. Если повезет, увидим на какой-нибудь улице их припаркованную машину.

Кен повернула направо, на Амстердам-авеню. Никаких следов белого автомобиля. Над улицей нависал огромный храм.

– Излюбленное место студентов, – заметила она.

– Собор Святого Иоанна Богослова? – с удивлением произнес Даймонд, прочитав надпись на табличке.

– Я имела в виду венгерскую кондитерскую на этой стороне.

– А-а-а…

Никому из них не хотелось улыбаться. Угнетала собственная беспомощность. Самое трудное для человека признать, что он потерпел поражение. Они пытались ободрить себя словами, но слова не давали реальной поддержки.

– Через квартал или два на этой стороне появится кампус Колумбийского университета, – сообщила Кен.

– Надо проверить здесь. Сверните направо на следующем перекрестке.

Они оказались на Сто тринадцатой улице, доехали до Бродвея, дважды повернули налево и вернулись на Сто двенадцатую. Им встретились три стоящие у тротуара белые машины, но ни одного «Бьюика». С тех пор как они потеряли японку с девочкой, прошло десять минут, затем двадцать, а они продолжали кружить по улицам.

– Я могу пересесть в такси, – сказал Даймонд.

– Нет, – возразила Кен. – Хочу не меньше вашего найти эту чертову машину.

– «Бьюик» мог давно уехать из этого района.

– Мы должны ради девочки продолжать поиски.

Питер промолчал.

Им потребовался почти час, чтобы найти «Бьюик». Он стоял в конце Сто четырнадцатой улицы со стороны Бродвея. Они нашли бы его раньше, если бы не прочесывали улицы от Сто тринадцатой на юг до Сто восьмой. Радость, что погоня завершилась успехом, заставила забыть недавние огорчения.

– Что дальше? – спросила Кен.

– Не могу выразить, как я вам благодарен.

Она нахмурилась, не понимая его английскую манеру уходить от прямого ответа.

– Теперь я управлюсь сам.

– Я тоже хочу посмотреть на малышку. – По ее взгляду Даймонд понял, что Кен не отступит.

– В таком случае я скажу, что мы будем делать дальше. Стучаться в двери и спрашивать.

В этой части улицы преобладали жилые дома и маленькие гостиницы.

– Я ищу мужчину и женщину с девочкой, которые могли зарегистрироваться здесь час назад. – Так обезоруживающе Питер начинал допрос. – Дама – японка, девочка тоже. – Он представлялся английским джентльменом, у которого японские друзья забыли вещи, и он хотел их вернуть.

После трех гостиниц, где только подозрительно косились, качали головой и ни слова не говорили в ответ, Питер изменил тактику. В окне унылого особняка из бурого известняка висело объявление: «Есть свободные места». Окно давно пора было помыть. Дверь была открыта нараспашку. За откидным столом, который заменял конторку, расположился мужчина в черной облегающей рубашке и джинсах.

– Миссис Танака здесь? – без предисловий спросил Даймонд.

– А вы, черт возьми, кто такой?

В каком-то смысле это был прогресс по сравнению с полным молчанием.

– Послан иммиграционной службой, – отрезал Питер. – А вы, черт возьми, кто такой?

– Джордж де Винт.

– Менеджер?

– В моем отеле нелегалов нет, – настороженно произнес де Винт. Для крупного татуированного мужчины с профилем актера Джеймса Кэгни его голос прозвучал неожиданно жалобно.

– Но сегодня вы поселили миссис Танаку из Англии.

– Из Англии?

– Японку с партнером и маленькой девочкой.

– Ну, и что за проблемы?

– Она тут или нет?

– Здесь, где же еще? Хотите, чтобы я позвонил ей в номер?

Питер от радости мысленно подпрыгнул:

– Позвольте взглянуть регистрационную запись.

Джордж де Винт потянулся влево, взял тетрадку с загнутыми углами страниц и подвинул через стол. Даймонд открыл последнюю запись: миссис Танака, и больше никого.

– Детей я не обязан регистрировать.

– А мужчина?