маленький братец».

                                (О матерь Мария!

Услышит ли Бог его вопли меж адом и раем?)

«Твердит он: пока ты заклятье не снимешь,

                        сестрица Елена,

Не может душа его с телом проститься».

«Легко ль на такое решиться,

                        мой маленький братец?»

                                (О матерь Мария!

Свести человека в могилу меж адом и раем!)

«Тебя он, тоскуя, весь день призывает,

                        сестрица Елена,

Кричит, что как воск перед свечкой, сгорает».

«А как это было со мной, он не знает,

                        мой маленький братец?»

                                (О матерь Мария!

Как ради него я сгорала меж адом и раем!)

«Вот Кейт из Вестхольма несется,

                        сестрица Елена,

По ветру перо его белое вьется».

«Увидим, чего он добьется,

                        мой маленький братец».

                                (О матерь Мария!

Угрюмая радость моя между адом и раем!)

«Коня осадил он и речь произносит,

                        сестрица Елена,

Но ветром слова его в сторону сносит».

«Прислушайся: может, о чем-то он просит,

                        мой маленький братец?»

                                (О матерь Мария!

Как ветром уносит слова между адом и раем!)

«Кейт Ивернский шлет половинку монеты,

                        сестрица Елена,

И молит припомнить над Бойном рассветы».

«Вернет ли он все, возвращая обеты,

                        мой маленький братец?»

                                (О матерь Мария!

Все то, что порушено им между адом и раем!)

«Еще он колечко тебе возвращает,

                        сестрица Елена,

И в муке сердечной простить умоляет».

«Он помнит ли то, что кольцо обещает,

                        мой маленький братец?»

                                (О матерь Мария!

Того не вернуть никогда между адом и раем!)

«К тебе он взывает, стеная и плача,

                        сестрица Елена,

Во имя любви незабытой, горячей».

«Любовью рожденная злоба глуха и незряча,

                        мой маленький братец».

                                (О матерь Мария!

Жестокое чадо Любви между адом и раем!)

«А это кто скачет, не Кейт-ли из Кейта,

                        сестрица Елена?

Седые власы его вьются по ветру».

«Еще до рассвета закончится это,

                        мой маленький братец!»

                                (О матерь Мария!

Последний приблизился срок между адом и раем!)

«Он смотрит сюда и сказать что-то хочет,

                        сестрица Елена,

Но в старческом голосе нет больше мочи».

«Послушаем, что нам Барон пробормочет,

                        мой маленький братец».

                                (О матерь Мария!

Когда это все прекратится между адом и раем?)

«Уже его сын на пороге могилы,

                        сестрица Елена,

Прости же, – чтоб Небо его пощадило».

«Пусть Пламя простит меня, как я простила,

                        мой маленький братец!»

                                (О матерь Мария!

Вот так я простила его между адом и раем!)

«Он просит тебя, этот старец почтенный,

                        сестрица Елена,

Спасти его сына от черной Геенны».

«Душа не погибнет мгновенно,

                        мой маленький братец».

                                (О матерь Мария!

Ей маяться долго еще между адом и раем!)

«Он встал на колени – как пыльна дорога,

                        сестрица Елена! —

Он молит поехать за ним ради Бога!»

«Скажи, путь далек до чужого порога,

                        мой маленький братец».

                                (О матерь Мария!

Далек и уныл этот путь между адом и раем!)

«Ты слышала звон с колоколенки дальней,

                        сестрица Елена?

Он громче, чем свадебный звон, и печальней».

«Не благовест это, а звон погребальный,

                        мой маленький братец».

                                (О матерь Мария!

То звон погребальный гремит между адом и раем!)

«С земли или с неба сейчас громыхнули,

                        сестрица Елена?

Дрожит все вокруг в этом громе и гуле».

«Должно быть, они лошадей повернули,

                        мой маленький братец?»

                                (О матерь Мария!

А что было делать еще между адом и раем?)

«С колен старика они подняли молча,

                        сестрица Елена,

И быстро умчались в безмолвии ночи».

«Бывает еще расставанье короче,

                        мой маленький братец».

                                (О матерь Мария!

Души расставанье с землей между адом и раем!)

«Ах, ветер пронзает безжалостней стали,

                       сестрица Елена,

Продрогшие всадники на перевале!»

«Мы больше продрогли и больше устали,

                        мой маленький братец».

                                (О матерь Мария!

Мы с ним еще больше продрогли между адом и раем!)

«Смотри, этот воск так стремительно тает,

                        сестрица Елена,

Огонь языкастый его пожирает!»

«Но этот огонь – он не вечно пылает,

                        мой маленький братец».

                                (О матерь Мария!

Есть неугасимей огонь между адом и раем!)

«Что там промелькнуло над нашим порогом,

                        сестрица Елена,

Умчалось, стеня, по небесным дорогам?»

«Должно быть, душа, осужденная Богом,

                        мой маленький братец».

                                (О матерь Мария!

Погибшая мчится между адом и раем!)

Льюис Кэрролл

1832–1898

Льюис Кэрролл (настоящее имя – Чарльз Латвидж Додсон) родился в семье священника, учился в Оксфорде, а впоследствии там же преподавал математику. Прославился сказочной повестью «Алиса в Стране Чудес» (1865), за которой последовало продолжение «Алиса в Зазеркалье» (1872). Его третье классическое произведение в жанре абсурда, поэма «Охота на Снарка» (1876), тоже написана для детей, но детским чтением так и не стала. Предлагалось множество интерпретаций этой загадочной поэмы – от политических до экзистенциальных. Поздняя сказка Кэрролла «Сильвия и Бруно» не имела счастливой судьбы «Алисы»; однако стихи из нее (прежде всего «Песню безумного Садовника») регулярно включают в антологии английской комической поэзии.

Песня безумного Садовника

Он думал – перед ним Жираф,

    Играющий в лото;

Протер глаза, а перед ним —

    На Вешалке Пальто.

«Нигде на свете, – он вздохнул, —

    Не ждет меня никто!»

Он думал – на сковороде

    Готовая Треска;

Протер глаза, а перед ним —

    Еловая Доска.

«Тоска, – шепнул он, зарыдав, —