– Ночью Кощею «Горыныча» выпускать, – не унималась баба. – Что ему помешает с поцелуями к царевне раньше срока полезть? Ему часом раньше, часом позже – не так и важно. Рожа-то у него больно смазлива. Вчера девчоночка малая и та ахнула: «Красавчик!» А ежели царевна сама ему на шею кинется раньше срока? Девка же!

– Да… Нравы сейчас такие, что может и сама, – согласился Мороз Иванович. – Но что нам делать? Вернуться назад и силком вытащить из номера девушку?

– Не выйдет, – вмешался архангел, всё так же невозмутимо наигрывающий на балалайке. – Твой племянник уже увёз царевну из отеля.

Студенец задумался:

– Эх, мы его вспугнули. Думаю, он теперь неотступно будет её охранять.

– Вы как хотите, а девку спасать надо! – решительно произнесла Василиса. – Не вышло мне с ней добром поговорить. Но я могу её скрутить, да сюда приволочь. Она мне сама потом спасибо скажет.

– Кощей не тронет её до полуночи, – возразил Рафаил с философским спокойствием.

– С чего ты взял? – Студенец поднял на него глаза.

– Дело в том, что наш Бессмертный не только ворует молодость и годы жизни у царевен. Он облик меняет в этот момент.

– Что?! – почти одновременно спросили Мороз Иванович с Василисой.

– Был мужчина славянской внешности, голубоглазый и русоголовый, а станет индийцем. Лучшего способа уйти от любых вопросов и от преследования не существует… Он же всё понимает. Как только «Горыныч» взлетит над Москвой, у местных силовых структур будет к главе фармацевтической компании много вопросов.

Волосы Студенца снова встали дыбом, и опять с них повалил снег. Мороз Иванович до сих пор не мог осмыслить всего чудовищного замысла племянника.

– А что это такое – силовые структуры? – осторожно спросила баба.

– Это, соседушка, дружина московская, – пояснил древний бог зимы и стужи.

Архангел внезапно перехватил балалайку как гусли, и, подражая народным сказителям, нараспев начал:

Как увидят дружиннички змеюшку,

Поначалу пленить попробуют.

Если это у них не получится,

То тогда и убить постараются.

Ну, а дальше вопрос поднимется:

Как змей взялся? Откуда вылетел?

Чай, «Горыныч» – не птаха малая,

А фигура во всем приметная…

И вопросы возникнут серьезные

О причастности к делу Бессмертного…

– Ты хочешь сказать, что мой племянник натворит дел и даст дёру под чужой внешностью? – напряжённо спросил Студенец.

Рафаил молчал. Он снова взял инструмент привычным способом и стал наигрывать. По звучанию мелодии балалайка в его руках в этот момент очень напоминала индийский ситар.

– Кош-мяур! – в тишине сказал кот.

– Да что же это делается, – всплеснула руками Василиса. – У нас царевна в опасности, а мы тут сидим. Вот вы мне скажите… Подстрелю я, к примеру, «Горыныча»… А с Кощеем проклятым что делать? Он не одну напасть, так другую придумает. У него, бессердечного, жалости к людям нет!

– Так он проклятый и есть, – откликнулся архангел. – Слишком много слёз пролили царевны, которых он молодости и красоты лишил, слишком много ненависти вызвал. Ни одна его не простила.

– Знаю я это, – печально вздохнул Мороз Иванович. – Мне жаль племянника. Он же башковитый парень. С его-то головой столько хорошего мог бы сделать! Только даже Дед Мороз не в силах дать ему сердце. Как против природы пойти, если она разумом наградила бинарное неорганическое вещество?

– Что?! – снова не поняла Василиса. – Да что же вы всё басурманскими словами ругаетесь? По-простому нельзя?

– Мороз Иванович имеет ввиду самый обычный лёд, – пояснил Рафаил и неожиданно взглянул на бабу с присущей ему иронией: – Василиса Пантелеевна, а вы знаете, что здесь, в этом Мире, принято на Новый год загадывать заветное желание? Говорят, если очень захотеть, оно обязательно сбудется…

– Так что же, я могу… снова Ваню встретить? – встрепенулась Василиса с внезапной надеждой. – И он меня вспомнит? Нет у меня другого желания, кроме этого!

– Вот и подумайте. У вас есть тринадцать часов до Нового Года! – усмехнулся архангел, продолжая играть на балалайке.

Слёзы Василисы

Найдён, сидевший на груде подарков, неожиданно подумал, что кусочек сыра, так и не убранный со стола после завтрака, дожидается именно его. Кот стал осторожно спускаться. Пирамида игрушек и коробок не выдержала, повалившись вниз. От толчка большого пупса кружка недопитого чая плеснула на Василису.

– Ох ты ж! – вздрогнула баба от брызнувших на лицо капель.

– Ты прости, соседушка, что-то забыл я со стола убрать, – расстроился Мороз Иванович.

– Да ничего, умоюсь схожу, – отмахнулась та, погрозила пальцем коту и отправилась в маленькое помещение туалета.

Краном она научилась пользоваться накануне, поэтому повернула вентиль, настраивая поток тёплой воды.

Тут взгляд упал в зеркало, и баба словно бы увидела себя в первый раз. Она как-то не придавала никакого значения своему отражению до момента, как ей сказали о заветном желании. Её единственная, самая горячая мечта была тесно связана с суженым. От одной мысли об этом на душе сияло солнышко, словно бы на дворе стоял не просинец, а жаркое лето.

Из зеркала на Василису глянула уставшая женщина средних лет. На лбу пролегли морщинки, уголки губ скорбно поползли вниз, глаза чуть припухли. Да и кожа была уже не такая упругая, как в молодости.

«Как же я постарела!» – эта мысль пронзила сознание и причинила неизгладимую боль.

Баба смотрела на чужое отражение и не могла прийти в себя от немого ужаса. Это что? Она? Такая некрасивая? С разлохмаченными, опалёнными огнём волосами, в которых заметны нити седины? Где та Василиса, которую называли Прекрасной, о которой в народе песни складывали? Её больше нет. Она еще не старуха, но уже далеко не молодушка.

Теперь баба поняла весь смысл насмешки Кощея, когда он сказал ей накануне:

– Тебя трудно узнать… Вылитая Баба Яга… Точно – ведьма. А какой ты была… Василиса Прекрасная!

Старая! Какая же она стала старая!

Ей вспомнилась встреча с Фёдором в Доме детского творчества. Суженый не узнал её, выставил из зала, захлопнув двери перед лицом. Как он мог в ней угадать ту красавицу, что свела его с ума тридцать восемь лет назад?

Василиса и раньше знала о том, что годы берут своё. Только ей и в голову не приходило, что это настолько бросается в глаза.

Обхватив лицо руками, баба горько заплакала о своей загубленной молодости, о красоте, о счастье, которого у неё не было и которое уже никогда не случится. Кому она такая нужна?

Тем временем древний бог зимы и архангел Рафаил продолжали разгребать от подарков место вокруг стола. Метла старалась и тоже им помогала.

– Рафик, я понял, ты давно уже в курсе происходящего.