– Кравец, сколько лет, сколько зим. – Он глухо засмеялся, по сумрачному лицу бегали блики от свечей. – А ты постоянен в своих желаниях, ценю. Тебе не надоело за мной бегать? Когда же ты наконец-то угомонишься?

«Кажется, я добегался», – подумал Алексей.

– Молчишь, Кравец? Ау, ты здесь? – Носок сапога еще не причинял острой боли, но, похоже, Бабула готовился повеселиться. – Слушай, мы знакомы уже больше двух лет, а ты по-прежнему капитан. Не ценит тебя начальство? Почему так, Кравец?

– Ты тоже, Бабула, не верховный главнокомандующий всей вашей шпаной.

– Верно подметил. – Нестор был настроен благодушно. – Но где ты, и где я, согласись.

– Слушай, Бабула, чего ты хочешь? – не выдержал Алексей. – Причинить дополнительную физическую боль? Давай, это у тебя хорошо получается. Расстрелять можешь, но не хочешь. По крайней мере пока. Ты делаешь хорошую мину при плохой игре. Твой враг у ворот, ты не можешь это не понимать. Подтянутся подкрепления, и капут тебе. Пусть большой кровью, но тебя дожмут, Бабула. Покинуть базу запасной тропкой ты тоже побаиваешься, привык отсиживаться в схронах, широкие пространства не для тебя. Единственный козырь – два пленных советских офицера. Ими можно прикрыться, поторговаться, если придет пора поступиться принципами. Так что сильно нас увечить тебе не резон. Время потянуть надо, верно? Я слышал, рация работает? Коллег из соседней берлоги вызывал, просил подмоги?.. – Алексей не договорил.

Увлекся он что-то.

Удар сапогом пришелся в грудину. Спасибо, что не в голову. Затрещали кости.

Капитан рванулся. Чем угодно, хоть зубами впиться в эту гадину! Загрызть до смерти!

Бабула отшатнулся. В пещере находился кто-то еще, подлетел, ударил в живот. Дыхание пленника перехватило. Он свернулся улиткой. Нельзя ему «болеть», он должен быть в форме. Посыпались удары по голове, ребрам, почкам и селезенке. Капитан закрылся руками, плотно подтянул колени к животу.

Все это могло бы кончиться очень плохо, но тут снаружи опять разгорелась пальба. Стреляли вне пределов базы, различались крики. Прогремели два взрыва. Потом где-то рядом забился в судорогах пулемет, вероятно, тот самый, мимо которого его прогнали конвоиры.

Что происходило? Отчаянная попытка красноармейцев пробить оборону? Прибыло подкрепление?

Пулемет захлебывался, недовольно шумели люди. Снаружи пробежали несколько человек. Потом все резко оборвалось, настала тишина.

– Убрать это дерьмо! – Бабула резко махнул рукой. – Пока не трогать!

Какое мудрое и взвешенное решение.

Появились те же бандиты, схватили Алексея под мышки, поволокли из пещеры. Голова узника неприкаянно болталась, но он украдкой, через боль, поглядывал за обстановкой.

По горной базе бегали вооруженные люди. Двое запыхавшихся бандитов тащили ящик с патронами. Заковыристо материлась баба. Язык не повернется назвать ее женщиной. За бруствером на обрыве поджарый бандеровец в кожаной куртке советского летчика лихорадочно вставлял ленту в пулемет. Товарищ таращился в бинокль, поторапливал его.

Конвоиры затащили Алексея в каменный лабиринт, бросили в пещеру.

Он был в сознании. На него угрюмо смотрел лейтенант Греков. Сын убитого председателя колхоза как-то нервно подергивался.

– Господи, вы живы. – Леся подползла к нему на коленях, стала ощупывать.

У нее были мягкие теплые руки. Несмотря на дикость ситуации, он поймал себя на мысли о том, что ему это очень нравится. Ее глаза притягивали его, но что у них может быть общего? Люди с разных полюсов. Хотя… разве они не являются гражданами Советского Союза?

Он приподнялся, подтянул под себя ноги. Видимых перемен в пещере не наблюдалось. Вдова председателя Ледзя по-прежнему пребывала в каком-то параллельном мире. Ее мать тихо стонала.

Колоритные конвоиры задерживаться в пещере не стали, бросили пленника и сразу ушли.

Снаружи опять разгорелась стрельба. Забился в судорогах немецкий пулемет MG-42. Видимо, расчет успешно сдерживал все попытки красноармейцев сменить позицию.

«Неужели бандиты действительно ждут подкрепления? Нельзя им позволить накачать мускулы, надо что-то делать!» – решил капитан.

– Якимка, Греков, давайте сюда.

Леся насторожилась, облизнула сухие губы.

– Алексей, ты что задумал? – прошептала она.

– Успокойся, иди к женщинам. – Он взял ее руку, погладил. – Хуже не будет, поверь. Некуда уже. Если банда кинется в бега, то нас с товарищем заберут с собой, а с вами поспешат разделаться, поскольку нужды в вас у них нет.

Она посмотрела на него со страхом, перекрестилась. Кто он ей? Всего лишь невезучий представитель нелюбимой власти. Пару раз улыбнулся, вежливо поговорил. Что ее привлекает в нем? Она спешит заслужить презрение родни и прочих соотечественников?

А что его привлекает в этой тихой молодой женщине с ямочкой на круглой щечке? Почему ему постоянно хочется на нее смотреть? Не просто же так мысль о том, что придут звери, надругаются над ней, а потом убьют, доводит его до бешенства.

Девушка на корточках перебралась в угол, съежилась. Ее губы шептали молитвы.

Подполз на корточках пацан, придвинулся Греков, оба навострили уши.

– Как рука? – спросил Алексей.

– Договоримся, – проворчал офицер. – Ты говори, что надумал.

– Якимка, ты понимаешь, что бандиты с вами сделают? – Капитан понизил голос.

Пацаненок утер соплю, свисающую с носа, кивнул.

– Я же не бестолочь, дяденька. У тебя была возможность убедиться в этом.

– Если начнем, то назад пути не будет… – Он начинал волноваться.

Неблагодарное это дело – готовить людей к прогулке на тот свет.

– Если не хотите, можете не участвовать. Это очень опасно.

– Командир, не томи, – заявил Греков. – Похоже, мы отжили свое, только и осталось помереть с музыкой. Баб жалко да мальца вот этого. Они вообще не при делах.

– Ой, жалко ему меня. – Якимка поморщился. – Ладно, давайте без соплей, я же все понимаю.

Алексей покосился на застывшую Лесю и проговорил:

– Я сейчас притворюсь мертвым. Якимка—, поднимай галдеж. Если захватим оружие, то навалимся на пулеметчика и обезвредим его. Наши с места сдвинуться не могут. Он их, сволочь, держит.

Это был вообще не план действий, а инструкция по совершению самоубийства.

За пределами пещеры снова гремели выстрелы. Алексей надеялся, что за этим шумом их не услышат.

Якимка, бледный, как привидение из старого замка, держась за отбитые ребра, выскочил из пещеры и завопил:

– Он умер! Посмотрите, что вы наделали!

Пацан сразу попятился назад, когда охрана полезла внутрь. Старые знакомые. Звероподобный бандит с челюстью неандертальца остановился у входа, скривился в усмешке. Двое вошли в пещеру. Обладатель папахи и неряшливой бороды злобно пыхтел. Рябой бандеровец набычился и стрелял глазами. Оба скинули с плеч автоматы.