Какая-то сила выкинула Алексея из укрытия. Он прыжками домчался до завала, оттолкнул зазевавшегося Газаряна, полоснул по обезумевшему бандиту, который бросился на него с камнем. Полетели клочья ветшающего мундира. Этот бледный тип очень напоминал покойника, вот и стал им.

Мясорубка останавливалась. Красноармейцы, впавшие в безумство, добивали ножами и камнями последнюю нечисть на этом участке.

Хромал капитан Збруев, подвернувший ногу. С головы его сочилась кровь.

– Пушечное ранение в голову, товарищ капитан? – пошутил какой-то смельчак.

Збруев, похоже, хорошо саданулся обо что-то виском, да еще и контузию схлопотал. Глаза его неестественно поблескивали.

– Бойцы, вперед! – прохрипел он. – Нельзя останавливаться! Дожмем этих гадов!

Идея была хороша, но силы таяли. Убитыми и ранеными полегло не меньше трети личного состава. С боеприпасами тоже особо не разгуляешься.

«Третью баррикаду нам не одолеть», – уныло подумал Алексей, машинально озирая бойцов.

Свои, по счастью, все были живы. Мелькал Газарян с какой-то придурковатой физиономией. Греков уже подсох после купания, напоминал сморщенного голодающего поросенка. Сутулился Тамбовцев, бледнел и надрывно кашлял. Он весь был засыпан каменной пылью.

Потом снова начался полоумный бред. Останавливать наступление было смерти подобно.

Срывался на фальцет выживший взводный Головаш:

– Снайперы, на исходную! Наблюдать за вершинами скал! Пулеметные расчеты, прикрывать продвижение, поддерживать огнем!

Сделать это в узком пространстве было проблематично, но такая мелочь никого не волновала. Людей гнала в бой ярость, жажда поквитаться. В таком состоянии уже не думаешь, что могут убить. Бойцы рвались через скалы, стреляя во все щели.

Алексей оказался в первых рядах, слышал, как Тамбовцев дышит в затылок.

– Быстрее! – поторапливал Збруев. – Еще быстрее!

Все же бандеровцы подловили их!

Нагромождения скал становились какими-то сумбурными, пропадали монолитность и сплошные стены, появлялись какие-то щели, пещеры, спуски с террасами. На них и засели пулеметчики, которых солдаты, конечно же, не заметили. Они открыли бешеный огонь сверху вниз, в первую очередь по своим «коллегам».

Пулеметные расчеты наступающих были подавлены. Кто-то бросился перехватить РПД из ослабших рук и тоже повалился замертво. Тропу и всех, кто на ней находился, крошил свинец.

Наличие фаустпатронов у бандеровцев оказалось дополнительным сюрпризом. Заряды взрывались в гуще солдат, отламывали от скал массивные пласты. Дым и пыль висели в воздухе, мешали прицеливаться.

Самые благоразумные солдаты бросились обратно. Им удалось выйти из-под обстрела. Остальные попали в огненную западню. Впереди и сзади взрывались гранаты. Выжившие бойцы пытались вести ответный огонь, но каменная пыль мешала им прицеливаться. Они не видели мишеней и били наобум. В кого-то попадали. Посыпалась крошка, и на головы солдатам сверзился бородатый бандит с раскроенным черепом.

В первые мгновения этого безумия Алексей прижался к стене, ощутил пустоту и втиснулся боком в узкую щель. Поэтому взрыв, прогремевший неподалеку, вызвал в нем преимущественно моральные страдания. Он как-то ухитрялся поднимать автомат, стрелять по вспышкам.

В столбах пыли метались люди. Одни бежали вперед, другие назад. Валялись мертвые, стонали раненые. Самые злые еще огрызались, посылали проклятых бандеровцев по популярным адресам.

Рядом кто-то упал. Алексей выдавился из щели, перевернул бедолагу. Тамбовцев! Но нет, живой, просто оступился. Тот кашлял, начал вставать, держась за камень, цеплялся за ремень автомата.

Огонь сверху достиг апогея. Гремели взрывы. Трещал козырек скалы, нависающий над головами.

– Прибьет же, командир! – Из соседней щели вылупился Греков, схватил обоих, куда-то повлек.

В скале открылась щель высотой полтора метра, куда вполне мог забраться человек.

– Лезем, мужики, – пробормотал Греков. – Отсидимся, пока обстрел не кончится.

Из дыма выбрались еще двое красноармейцев, побежали к ним, прикрывая головы. Люди по одному пропадали в щели. Алексей споткнулся, куда-то покатился, кашлял в дыму, поднимаясь на корточки. Рядом давились товарищи по несчастью. Камни нависали со всех сторон, практически перекрывали небо.

Снова фаустпатрон! Мощный взрыв прогремел в проходе, где они находились минуту назад. Уши заложило. Алексею показалось, что массивные стены сдвинулись. Нет, это произошло на самом деле. Трещал тысячелетний известняк, смещался камень. Что-то рухнуло. Ахнул красноармеец, по-тараканьи убегая из-под завала. Развеялась пыль, и обнаружилось, что массивная глыба перекрыла щель, в которую они пролезли.

– Ну и дела. – Алексей кашлял, давился каменной крошкой, но пока еще сохранял ясность разума. – Мужики, сколько нас тут? Уходим в скалы, назад не пройдем.

Оставался лишь один проход в тесноте глыб. Он вел в противоположную сторону, был узкий, заваленный обломками и вел неизвестно куда. Люди двигались вприсядку, вставали боком, чтобы протиснуться. Свободнее не становилось. Здесь негде было даже присесть.

У капитана кружилась голова, срывалось дыхание. Ноги постоянно норовили подвернуться. Грохот за спиной становился глуше, обрастал каким-то защитным экраном.

Проход стекал на дно каменной чаши диаметром полтора метра. Уставшие люди попадали, стали переводить дыхание и изумленно таращиться друг на друга. Вроде все целые, не считая царапин, шишек, порезов. Вся пятеро при оружии, вот только с боеприпасами как-то неопределенно.

– Что это было? – икнув, спросил сравнительно молодой щекастый солдат с наголо выбритыми висками.

Он потерял где-то каску, вещмешок, но сохранил подсумок с боеприпасами и мертвой хваткой вцепился в автомат.

– Фамилия? – спросил Алексей.

– Моя? – не понял боец.

– Нет, Иисуса, – зло проговорил Кравец. – Господа нашего, которого с утра что-то не видно.

– Так это… – Боец растерялся, захлопал глазами.

– Забыл? – с сочувствием осведомился Тамбовцев, белый как мел.

– Нет, – возразил боец и назвался: – Рядовой Бесов.

– Не похож ты что-то на беса, – проворчал Греков.

– Так это… – Щекастый рядовой сглотнул. – Испугался я.

Все заулыбались, хотя обстановка меньше всего располагала к юмору.

– Бывает, что похож, но точно не сегодня, – вступился за товарища боец с выцветшими ефрейторскими лычками.

Этот выглядел солиднее, массивнее.

– Ефрейтор Ревенко, товарищ капитан. Мы оба из Щегловска, то есть из Кемерово. В одной шахте трудились, пока в армию не призвали.

– Хорошо, бойцы, все в порядке. – Алексей приподнял голову, прислушался.