Выслушав сбивчивый рассказ помощника, Паша, не раздумывая, ответил:

– Литр.

– В смысле?

– Вот вы, четвертьрослики, любите всё усложнять. В прямом смысле: с тебя литр «шила», и ты спасён!

– Ну Па-а-аша-а-а! Ну откуда у меня? У меня же нет, Паша!

– А кто про канистру сейчас натирал мне ушные раковины?

– Так то на плотики же, Паша!

– А по мне – так хоть на мировую революцию. Или литр мне, или у тебя карьера в говне. Тут уж сам выбирай!

– Ну Па-а-ашечка!

– Аудиенция окончена, не задерживайте очередь! Следующий! – и доктор демонстративно вернулся к книжке.

Тут уж и ежу ясно, что вздыхай, не вздыхай, а литр нести придётся. Отобрал скрепя сердце помощник ещё литр у мичманов из лаборатории по проверке плотиков и понёсся к доктору за спасением.

И вот вы не поверите, но прямо на переходе из пятого в третий его командир и отловил.

– Так, бля, что это такое? Ну-ка, повернись ко мне боком. Так. Теперь спиной. Непонятно. Теперь обратно фронтом. Скажи мне, где в тебе помещается столько наглости, я в толк взять не могу! Ты за вчерашний свой спиртовый поход по кораблю ещё не отчитался, а уже новый затеял? Что «нет»? Где объяснительная? Что ты пишешь? Очередной том мёртвых душ? Покажи, что ты там написал. Та-а-ак. «Объяснительная». Содержательно и главное – всё по сути, всё вот прямо в дырочку! Ну?

– Я это, – неуверенно начал помощник, – к доктору.

– Зачем к доктору, если я ещё не наносил тебе ни телесных, ни душевных повреждений?

– Да нет, я спирт к доктору несу! (Не, ну а что, доктор же обещал отмазать? Обещал!)

– Доктору несешь спирт… с целью?

– Он попросил.

– Угрожал тебе, что ли?

– Да нет, ну как можно! Ему надо, он попросил!

– И вчера доктору?

– И вчера ему.

– Тоже попросил?

– Тоже. Ну как ему откажешь, тащ командир?

– Ну-у-у, не знаю, не знаю. Если бы, для примеру, он предложил мне удалить геморрой, то я наверняка отказался бы. А зачем ему столько «шила»?

– Не знаю, он там что-то про дезинфекцию говорил. Или дезинсекцию – я их всё время путаю.

– Про деаэрацию не говорил он тебе? Нет? А чего он у меня не спросил «шила»?

– Боится, наверное, к вам напрямую-то. Вы же командир!

– Гладко стелешь, как мама в детстве, да завираешься на поворотах. Ладно, пошли к доктору сверять показания!

– Вам рассказать, для чего мне «шило»? – отчего-то даже обрадовался доктор.

– Ну да.

– Наконец-то! Вот они, благодарные слушатели! Вот он, мой шанс почувствовать себя не фельдшером в ебенях, а профессором на кафедре! Не зря, не зря я шесть лет от звонка до звонка! Присаживайтесь, товарищи, поудобнее и расслабьтесь, сейчас вам дядя доктор всё расскажет! В стародавние времена, на заре современной науки «медицина»…

– Не, ну ты не расходись тут, ты это… поскромнее, коротенько, у нас же боевая подготовка не окученная ещё стоит.

– Стерилизация. По плану.

– По какому плану?

– По моему плану, вот ваши подписи, обоих, видите: всё согласовано и утверждено!

– Чувствую, что ты врёшь, но где – не могу понять!

– Как вам не стыдно, а ещё предводитель называетесь, я же клятву давал!

– Гиппократа?

– Советского врача!

– А что в той клятве?

– А она секретна. Только для врачей! Вот вы врач? Нет? Ну вот и всё тогда.

– Так и что, получается, что никто не виноват? И что, мне теперь и наказать некого?

– Да. Ровно так и получается. И два с половиной килограмма мне неплохо было бы вернуть, которые помощник вчера не донёс!

«Вот же хитрая жопа, – думал помощник, топая курить на мостик, – надо же! И выкрутился, и с меня „шило“ получил, и с командира! Ну ты подумай!»

Курилось легко – камень с плеч свалился и жизнь снова налаживалась, и как-то сразу перестали беспокоить даже так рано появившиеся седые волосинки.

На мостик вылезли трюмные:

– Ну чо ты, жыв, что ли?

– Живее всех! И мало того, имею донести до вас планы на вечер! Все идём к доктору после отбоя – у него есть!

– А доктор в курсе?

– Да пофиг: нам главное – его на пол повалить, а там уже запинаем! Не ссыте, я вам говорю!

Даже сорок четыре и шесть десятых килограмма могут быть опаснее, чем небольшая страна (например, Польша), если привести их в ярость или, например, возбудить в них какое-то сильное желание. Опасность же не от внешности исходит, а от адреналина, который бродит где-то по организму и ждёт повода, чтобы всосаться в кровь.

Для начала хочу заметить, что история, рассказанная ниже, абсолютно реальна: так же как Луна, которая висит в небе независимо от того, видите вы её сейчас или нет. Мне история эта представляется удивительной не только своим развитием, но и итогами, к которым она привела людей, в ней участвовавших, но мне показалось несколько странным, что ряд знакомых, которым я эту историю рассказывал, ничего удивительного в ней не находили вообще, хотя на мои требования привести конкретные примеры того, что они называют «сплошь и рядом», впадали в некоторую рассеянность и притворялись забывчивыми на имена. Из чего я позволил сделать себе выводы, что история эта вряд ли тривиальна на самом деле, а скорее, людей привлекает в ней отсутствие необходимости борьбы за личное счастье, и вместо участия в естественном отборе они хотели бы сидеть у Судьбы на голове, свесив ножки, и покуривать, пока водовороты сами не вынесут к их ногам желаемого. Ну кто мы такие, чтобы их осуждать?

При всём моём категорическом нежелании делить людей по половому, национальному, расовому, партийному (за единственным исключением) либо какому-нибудь иному признаку, кроме категорий «человек» и «гондон», и полагая, что любой человек имеет право быть скупым, глупым, вовсе не читать книг и даже носить скверный характер, не выходя из категории «человек», я всё же хочу обратить ваше внимание, что мужчины по отношению к женщинам имеют два условных подвида, которые, впрочем, тоже не выводят их из «человека». Первый подвид женщин не боится: не знаю, заложено ли это в них природой естественным путём либо это какая-то побочная мутация, но чувствуют они себя в межполовых отношениях довольно свободно даже независимо от внешности (которая чаще всего у них не совсем удачная). Успехом у прекрасного пола пользуются не всегда и добиваются своих разнообразных целей с трудом. Впрочем, это нисколько их не удручает, а большинство из них находят в процессе некоторое удовольствие, вне зависимости от того, какой результат он приносит. Чаще всего они неплохо воспитаны, иногда знают, чем ямб отличается от хорея, и не требуют показать грудь у малознакомых лиц противоположного пола непосредственно после знакомства, а то и вовсе до него. Хамят только по необходимости и не выдают отсутствие такта за прямолинейность.