– Считая тебя?

– Не огрызайся. С нами все будет хорошо, уже завтра все наладится.

Мне хотелось поверить, но я считала себя реалистом. А реалисты не верят словам, произнесенным вопреки обстоятельствам.

– Боже, он отрезал тебе палец! Собирался убить! Ты правда считаешь, что все будет нормально?

– Да забудь ты про палец, – вздохнул он. – Ничего страшного.

– Что с тобой? – требовательно спросила я. – Почему ты такой спокойный?

– Я обещаю, что решу проблему. Все, о чем я прошу – успокоиться и не психовать. Ты понимаешь?

– Я не психую, – еле слышно ответила я, чувствуя себя обессиленной.

Против воли я смотрела на правую руку Эмиля. Это выглядело неправильным – как он держится, как себя ведет, будто ничего не изменилось. Его не волновала травма. Его вообще ничего не волновало. Ну, конечно, у него ведь план.

Я и раньше знала эту сторону его натуры – он всегда шел напролом. Но не думала, что все настолько плохо. Наверное, если его разрезать на кусочки, они все равно поползут к цели.

– К врачу ты естественно не обращался? Надо наложить швы, Эмиль.

– Швы только вредят, – ответил он. – Забудь, вырастет новый.

– Разумеется, – фыркнула я, но он был серьезен.

Что, правда? Я убрала с лица неуместную улыбку.

– Послушай, – он шагнул ко мне и я отступила. – Не бойся. Теперь все будет иначе – и со мной тоже.

– Правда?

– Я ничего тебе не сделаю. Если бы я хотел причинить вред, сходил бы за пистолетом и пристрелил тебя к черту! Но ничего подобного я не хочу. Ты нужна мне.

Три года была не нужна, но тут ему припекло хвост, и Эмиль вспомнил про жену-охотницу. Почему я не удивлена?

– Я хочу начать все заново. С тобой.

– Что? – я смешалась, может, неправильно его понимаю? – О чем ты?

– Я думал о том, что было между нами и во что оно превратилось. Я хочу все исправить.

Лицо Эмиля стало проникновенным. Я помнила его таким, когда мы впервые встретились: я подошла, изобразив случайную встречу. Тогда он мной заинтересовался.

Какой характер носит его интерес теперь?

Я глубоко вздохнула. Мне хотелось верить, но я не верила. Пусть он выглядит тем, в кого я влюбилась, но через три дня все закончилось – с появлением Всеволода. Я считала, нас сблизит общая беда, но она нас разлучила. Нам так недолго было хорошо вместе...

– Эмиль, не надо, – я покачала головой. – Не сейчас.

Будь милосердным, мысленно добавила я.

Если он начнет говорить о любви – не хочу это слышать. Я обхватила себя за плечи, пытаясь то ли согреться, то ли спрятаться. Я нуждалась в защите, но не знала, где ее получить.

– Я бы любил тебя, сложись обстоятельства по-другому.

Я постаралась сохранить бесстрастное лицо.

– Скажи что-нибудь, – попросил он.

– Что ты хочешь услышать? Обстоятельства сложились так, как сложились. Ничего не поделать.

– Ты не права.

Как деликатно. Не помню его таким.

– Да что с тобой, Эмиль? К чему этот разговор? – я взмахнула рукой. – Стоило докатиться до этого, чтобы ты вдруг вспомнил про наши отношения, про меня? У тебя было три года и каждый день ты старался все разрушить. У тебя получилось! Что ты теперь от меня хочешь?

– Все можно изменить. Если захочешь – уезжай, когда все закончится. Поверь, я пересмотрел свой взгляд на многое.

Неужели? Я нахмурилась и сложила руки на груди. Конечно, на этом долбаном складе с ним только я, и где все те, кого он уважал, на кого рассчитывал? Рената предала его, и Анна Львовна сбежит очень быстро, когда поймет, что вместо богатого бизнесмена ей достанется амбициозный мужик без гроша и одного пальца, но с большими проблемами.

Может, он и не лжет. В конце концов, именно он забрал меня сегодня, когда я уже ни на кого не рассчитывала. Он рисковал, и риск был совсем не иллюзорным. Я была в растерянности. Как реагировать, что сказать?

– Я не знаю… – наконец выдавила я, пытливо его рассматривая.

Серые глаза выражали уверенность, губы плотно сжаты – Эмиль выглядел, как тот, кто знает, что делает. И мне очень хотелось поддаться, потому что я не знала не только, что делать дальше, я сейчас бы зубы без посторонней помощи не почистила. Но и довериться не могла – это как прийти ко льву и попросить его о помощи. Захочет – поможет, а не захочет...

– Тебе не придется решать эти проблемы, Яна, я сделаю все сам. Не беспокойся ни о чем, – Эмиль шагнул ко мне и я позволила себя обнять.

На мгновение я прикрыла веки, чувствуя, как он обхватывает меня руками и тут меня толкнуло – я резко открыла глаза, щекой прижимаясь к теплому плечу. Еще целую секунду я надеялась, что ощущения меня обманули.

Он ведь не мог лгать?

Но ладонь Эмиля, скользнув по моему боку, сомкнулась на рукояти пистолета, он резко выдернул его из кобуры и оттолкнул меня прочь. Я упала на маты.

Вот теперь я его узнала: пресыщенное лицо и отстраненный взгляд.

– Какая ты дура, Яна, – сказал он.

– Сволочь, – спокойно ответила я, ничего не ощущая внутри.

Эмиль сунул руку в правый карман и достал веревку.

– Не чуди. Пистолет у меня, ты намного слабее… Не сопротивляйся.

Я стиснула зубы – ложь, все ложь от первого до последнего слова! Он играл, чтобы добраться до оружия. А я в пылу разговора, принимая все за чистую монету, вообще забыла, что вооружена.

Что ж, пришла расплата за разгильдяйство. Эмиль растянул веревку, я зачарованно наблюдала, как он пропускает через кулак ее разлохмаченный конец.

– Придется тебя связать, чтобы ты не сбежала, – улыбнулся он.

Спина покрылась липким потом. Я напружинилась, одновременно чувствуя себя готовой к борьбе и беспомощной перед Эмилем. Если бы это был кто-то другой… Но его я боялась. Он успел меня запугать за годы брака.

Он наклонился и схватил за руку, чуть не вырвав ее из плечевого сустава.

– Нет! – я поползла, пытаясь вывернуться. Если бы удалось подняться… Но шансов мало.

Он стиснул запястье, и кисть едва не отнялась. К сожалению, это была моя ведущая – правая рука, и если он ее передавит, я не скоро смогу взять пистолет.

– Отпусти!

– Если бы ты слушалась меня и сидела дома, не пришлось бы тебя связывать. Вини в этом себя. Хватит дергаться!

– Не надо!

Я попыталась свободной рукой достать до лица, но промахнулась и вцепилась в плечо, оцарапав шею. Бесполезно. Он даже не сдвинулся, деловито пытаясь накинуть петлю из веревки на руку. Я могу пинать его – ему плевать. Мне не хватает массы, чтобы драться, я не могла его столкнуть.