На свободу он вышел с уверенностью в своей правоте и с презрением к обществу, которое вынуждает его скрывать истинные чувства и любить детей тайно. Но дети не умеют хранить тайну. Их можно обмануть на время, заболтать обещаниями или запугать, но они все равно проболтаются. И чванливое общество покарает его за истинную любовь, перешагнувшую устаревшие границы.

Как избежать наказания за любовь? Очень просто. Девочка должна жить с ним в семье и расти под его присмотром. Он потому и женился на Ершовой, уделял время ее малышке, приучал делать то, что ему нравится. И девочка бы постепенно привыкла к его ласкам, считала бы их нормальными, но злая мама помешала. Глупой бабе не место в отношениях мужчины и девочки!

Теперь он хотел получить девочку в свое полное распоряжение. Изолировать ее, чтобы она не проболталась. Путь она исчезнет для всех, останутся только он и она, его любовь к ней не будет встречать препятствий.

Он подготовился, все рассчитал и сделал главный шаг к заветной цели. Милая девочка, прекрасный Ландыш отныне принадлежит ему. Он укрыл ее от посторонних глаз и получил долгожданную награду. Это лишь цветочки, впереди сладкие ягодки, их отношения в самом начале чудесного пути, но злые люди опять прервали его счастье.

После ухода сварщика Панин выждал некоторое время и начал кричать, просить о помощи. Его обязательно услышат и спасут. Ведь есть же кто-то за этими стенами. Он напрягал голосовые связки, вопил, что есть мочи, пока не осип. Никто не пришел на помощь.

Наступившая тишина напомнила ему, что он не слышал, как уходил или уезжал сварщик. Ни шума автомобиля, ни звука шагов, ничего! И теперь снаружи не доносилось никакого гула, рокота или шума. Он осмотрелся и догадался, что стены и дверь его темницы покрыты звукоизоляционными панелями. Ненавистный сварщик хорошо подготовился, его никто не услышит.

Но Панин не отчаивался и стал пробовать выпутаться. Он извивался, дергался, пытался выскользнуть из-под цепей, но лишь причинял себе боль.

Он обессилил и почувствовал жажду. Увидел на полу пятилитровую бутыль с водой и трубочку, идущую из горлышка к его плечу. Узник смог ухватиться за трубочку губами и потянуть воду. Это было счастье.

Панин забылся, а когда очнулся, почувствовал новый прилив сил. На этот раз он не стал расходовать энергию в бесплодных попытках освободиться. Осмотрелся, изучил помещение. И, кажется, увидел камеру.

Ну, конечно, сварщик наслаждается его мучениями, наблюдая со стороны. Подлый ублюдок! Но если тот видит его, значит надо попробовать договориться. Жаль, что у него нет больших денег на выкуп. Но можно пообещать.

Панин стал обещать отдать все, что имеет — только выпусти отсюда. Если это наказание за старые грехи, то он свое отсидел. Неужели не понятно, что он к каждой девочке подходил с любовью. Он старался не причинять им вреда. Разве можно осуждать естественное мужское желание? Девочки созданы для мужчин и должны стремиться в их объятия. Так заложено природой. Он страдает от неразделенной нежности. Зачем же карать за нежные чувства так жестоко?

Мелькнула мысль, а вдруг ему мстят за новый порыв любви? Нет — это невозможно! Он научился на прежних ошибках и все предусмотрел. Про новую девочку, его обожаемый Ландыш, никто не может знать.

Долгие мольбы прошли тщетно. Дверь не открылась, никто не откликнулся.

Сколько часов так продолжалось? Он не знает. Счетчик времени у него единственный — мигающее табло, окрашенное в цвета светофора — красный, желтый, зеленый.

Каждая панель горит по пять секунд — это означает, что идет голосование. Народ решает его судьбу, так объяснил гадкий сварщик. Если светильник загорится одним цветом, значит его участь решена.

Зеленый — он станет свободным.

Красный — сорвется огромная гиря и размозжит ему голову.

Желтый — он лишится органа, который делает его мужчиной и дарит удовольствие, когда в его руках оказывается девочка.

Как та, хорошенькая с двумя светлыми хвостиками. Он не знает ее имя, да оно и не нужно. Она для него — Ландыш. Как и все прежние девочки, которые удостоились его любви. Он повторяет вслух это нежное имя, клянется вернуться к ней, спасти и обнять. Они должны быть вместе — он и Ландыш. Маленький нежный Ландыш ждет его.

Сладкие грезы сменяются беспросветным унынием. Он смотрит на цветовое табло и с ужасом ожидает, на чем остановится мигание. Помиловать, кастрировать, казнить… И опять сначала. Мерцание мучит и изматывает.

Замер красный. Почему цвет не меняется? Прошло гораздо больше пяти секунд! Скоро минута и тогда…

О, боже, желтый. Значит, ему показалось. Он не понимает, как отличить пять секунд от минуты. Вот горит желтый. Уже очень долго, неужели сейчас…

Он опускает взгляд на петлю. Брюки мокрые. Он обмочился и даже не заметил. Что происходит? Петля нагревается! Сейчас она раскалится и затянется. Кошмар!

Ух, пронесло, горит зеленый. Дай бог, чтобы он горел вечно. Он пытается считать, сбивается. Но прошло больше пяти секунд, он уверен. Ну же, отстегните цепь!

Но нет, зленый свет сменяется красным. И снова время тянется бесконечно. Это кошмар, от которого нет спасения.

4 июня. 11:30. 22 часа до казни

Дарья Дорохова возвращалась из управления полиции в подавленном состоянии.

Вчера после ареста Дениса Муравьева она надеялась, что страшная полоса неизвестности закончится, ее дочь найдут, Софья окажется жива и, что бы с девочкой не случилось, они вместе справятся с горем, перевернут черную страницу и будут жить дальше.

Но шли минуты, тянулись часы, а ничего не происходило. Ничего хорошего. На бесконечные звонки в полицию ей отвечали: ждите, идет расследование, мы с вами свяжемся. Она переслала разные фотографии Софьи поисковой группе волонтеров и те трижды приносили ей найденные детские вещи для опознания. Ее глаза застилали слезы, она отрицательно трясла головой, а те просили посмотреть внимательнее, чем еще больше нервировали.

Вторая бессонная ночь придавила ее безысходностью и чуть не свела с ума. Муж не мог сидеть дома и вместе с добровольцами прочесывал парк, заглядывал в подвалы, вскрывал канализационные люки, проверял придорожные канавы. Вконец измотанный муж вернулся домой под утро, нервно реагировал на ее вопросы, выпил водки и забылся.

Дарья не выдержала бремени неизвестности и пошла к следователю. Тот мямлил что-то невразумительное об организации поисков, а она заметила под его рукой уголовное дело об убийстве малолетней с именем ее дочери на обложке. Убийстве!

Слезы хлынули ручьем. От нее скрывают ужасную правду! Она выдернула папку, растрепала страницы, но страшных фотографий, от которых могло разорваться материнское сердце, не обнаружила. Следователь принялся оправдываться, что с учетом длительного отсутствия сведений о месте нахождения девочки — это обычная практика. Возбудить дело об убийстве даже лучше, они смогут привлечь к расследованию больше людей.