Если его и расстроило мое упрямство, то виду он не подал.

Я взяла его под руку, уводя подальше от колонн. Чем позже он увидит, что на свадьбу приехал Рик, тем лучше будет для всех. К счастью лэрд был слишком увлечен праздником, а Рик не торопился попадаться ему на глаза. Но все время был неподалеку. Я ощущала его присутствие повсюду.

Вскоре я ушла. Мне еще предстояло подготовиться к первой брачной ночи, но главное – вытравить из мыслей образ Рика. Он последний, о ком я должна думать сегодня.

Я сосредоточилась на лэрде. Мы давно не были близки, и я волновалась не меньше, чем в первый раз. К тому же теперь все по-другому. Мне предстояло разделить постель не с любовником, а с мужем. И я вдруг поймала себя на мысли, что не хочу его разочаровать.

Служанки помогли снять платье и надеть сорочку из тончайшего кружева. Узор был таким мелким и филигранным, что, казалось, сшит из паутины. Сорочка выглядела наряднее подвенечного платья.

Девушки ушли, а я осталась дожидаться, пока лэрд позовет меня. Немного кружилась голова, и ломило виски, но я списала это на волнение.

Судьба дала мне еще один шанс, и я, стоя посреди гостиной, решила: сделаю все, что в моих силах, чтобы стать, насколько это возможно, счастливой во втором браке. Отныне никакой настойки. Я рожу Абердину наследника.

Сильным мужчинам незнакомо волнение. Сотни раз он шел в атаку первым, ведя за собой войско. Сотни раз был ранен и не единожды стоял на пороге смерти. И всегда был спокоен. В первую брачную ночь с Кэйталин он так не переживал, как сейчас, а ведь тогда был неопытным юнцом.

Но сейчас… сейчас волновался, как мальчишка. Гадал, что она скажет, примет ли его или вновь оттолкнет. Вот тебе и сильный мужчина.

Анрэй прошелся по комнате. Пора уже послать за женой, но он все медлил, твердя себе, что ей нужно еще времени на подготовку. На самом деле время требовалось ему. Его останавливала собственная неуверенность. Едва думал, что она вот-вот появится, как сердечный ритм учащался. И вместе с тем он жаждал увидеть ее как можно скорее. Эта полярность сводила с ума.

«Как Флориана себя поведет?» — спрашивал себя снова и снова. Он уже полгода знал эту женщину, как ему казалось, довольно близко, но предсказывать ее поступки так и не научился. Она могла быть скромницей: краснеть и трепетать, едва он приближался. А порой превращалась в распутницу, от стонов и поцелуев которой кругом шла голова.

С этой девушкой все было вновь. Стандарты и правила рушились, когда она рядом. Она сносила их легким взмахом руки. Но даже не это в ней привлекало. Влекли ее эмоции – настоящие, яркие. Сотни раз женщины шептали ему «люблю», но ни одна не говорила искренне. Кэйталин и та лгала. Она уважала его, ценила, но не любила. Он начал думать, что женщины в принципе не способны на чувства. Ведь в других семьях было все то же самое. И вдруг появилась Флориана. Он видел: она умеет любить. И в этом ее сила.

Анрэй завидовал. Как злобный карлик мечтал отобрать то, что принадлежит другому, просто потому что у него этого нет. Но любовь невозможно забрать. Ее можно только заслужить. Ему потребовалось время, чтобы это понять.

Он дернулся к двери, сгорая от нетерпения обнять теперь уже свою жену, но так же резко остановился. Вдруг она его отвергнет? Своим поведением и словами растопчет все то будущее счастье, что могло у них быть. Ему стало больно от этой мысли. Проклятый меч не причинил столько страданий, когда лет десять назад вспорол ему бок.

Еще ничего не произошло, а он уже весь извелся. Как девица, честное слово. Анрэй был противен сам себе. Флориана вечно твердит о чувствах, но одно дело быть любимым, а другое – любить. Он хотел, чтобы его любили, но опасался любить сам. Чувства до того въедливая гадость. Избавиться бы от них и горя не знать. Но, похоже, для него все потеряно. Он завяз, как муха в сиропе.

Хватит. Он повел плечами, сбрасывая непривычные сомнения. Позвал Бена и велел пригласить лэйди Флориану Вестор. Анрэй сходил бы за ней сам, но не хотел отступать от обычая – жена должна прийти к мужу в первую ночь. Нарушать традиции – плохая примета.

Анрэй ждал Флориану, стоя посреди комнаты. Руки, сжатые в кулаки, казалось, еще хранили тепло ее ладоней, которые он держал в храме. Он ощущал его так остро, словно все еще прикасался к ней.

Он вздрогнул, услышав шаги. Без сомнений это она. Ее тихую поступить он узнавал мгновенно. Какие признаки любви перечисляла Флориана? Любовь – это когда отличаешь ее шаги от тысячи других. Анрэй хмыкнул. Кто бы подумал, что с ним такое случится.

Она шла, опустив голову. Прекрасное видение, словно окутанное снегом, с россыпью солнечного света по плечам. Приоткрытые губы влажно блестели, глаза, когда она подняла голову и смело встретила его взгляд, смотрели с вызовом. Она походила на без вины приговоренную, готовую принять мученическую смерть, но не сдаться.

Это он сделал ее такой? Он тот бесчувственный палач, что издевается над ней? В эту минуту Анрэй ненавидел себя, но ничего не мог с собой поделать. Измениться не в его силах. Он просто не мог ее отпустить. Даже понимая, что это будет правильно и честно по отношению к ней. Просто не мог…

— Флориана, — позвал он ее, понизив голос до шепота, от которого она задрожала. Губы произносили имя жены, пробуя его на вкус, перекатывая по небу, как редчайшее вино. От него во рту возник сладкий привкус. Еще слаще на вкус была она сама.

Больше никто из них ничего не сказал. В эту ночь слова лишились смысла. Были важны лишь действия.

Анрэй протянул к жене руки, умоляя первой сделать шаг навстречу. Это подарило бы ему надежду, что еще не все потеряно, что между ними может быть что-то большее, чем просто договор. Но она стояла неподвижно. Прекрасное, но чуждое изваяние.

Ничего, значит еще не время. Значит, в другой раз. А сейчас он сам пойдет к ней. И гордость смолчит, как молчала все это время. Потому что ничего он не хотел так сильно, как быть любимым этой женщиной. Отчего-то ему было важно, чтобы именно она восхищалась им. Именно она скучала по нему и жаждала его объятий так же сильно, как он жаждал ее всю.

Касаясь Флорианы, Анрэй надеялся, что сумеет сдержаться, если она об этом попросит. Хотя даже думать о подобном было неприятно, ведь он уже пылал от страсти и хотел одного: обладать ею, чувствовать какая она тесная, горячая и влажная. Он слишком часто думал об этом последний месяц вынужденного воздержания. Но, удивительное дело, ему и в голову не приходило найти ей замену. Пусть и на время. Словно она приворожила его, навсегда сделав для него других женщин непривлекательными.

Анрэй погладил нежную, мягкую кожу ее плеча. Прижался губами к изгибу шеи, вдыхая чудесный аромат жены. Она не сопротивлялась. Напротив, подалась навстречу. Теперь ее грудь касалась его груди. Она обняла его за шею, притягивая к себе. Если это не согласие, то он ничего не понимает в женщинах.