сменили на их посту другие, но при этом объявили себя демократами. И осталось все как было.

Почти несколько лет перебивался случайными заработками: работал и в коммерческой фирме, и разгружал вагоны, и даже торговал на рынке. А когда его любимая жена сообщила, что ждет наследника, профессор был на седьмом небе от счастья. Вроде бы нашел и хорошую работу, сделал в квартире ремонт, купил супруге подарок на выписку из роддома — золотые серьги с бриллиантами.

Ему позвонили и сказали, что все идет хорошо и что буквально завтра он может стать счастливым отцом. В ту ночь Сергей Никифорович не смог сомкнуть глаз. Почему-то щемило сердце, и он даже несколько раз пил валидол. А около шести часов утра ему вдруг показалось, что произошло что-то страшное.

Профессор выглянул в окно: машина стояла возле дома на стоянке в целости и сохранности, во дворе было тихо. Но его не покидала тревога.

Он с трудом дождался семи часов утра и дрожащими пальцами набрал номер телефона роддома.

— Леонова Наталья Юрьевна? — переспросили на том конце провода. Спустя мгновение медсестра сообщила: — Вас врач вызывает. Приезжайте немедленно.

Профессор гнал свою машину, не разбирая света светофора и не обращая внимания на дорожную разметку и знаки. Его вперед гнала тревога. Что-то случилось с женой.

Выражение лица врача не вызывало сомнения — случилось страшное. Оказалось, что во время родов у его супруги отказало сердце. Ребенка, мальчика, спасти также не удалось.

В тот день он понял, что нет больше смысла жить дальше. Он потерял все…

Через несколько дней после похорон в двери своей квартиры он увидел чужой замок.

Открывший дверь брат его умершей жены сказал, что он теперь эту квартиру забрал себе, а Сергей Никифорович может убираться куда хочет.

— Но у меня там мои личные вещи, мы ведь с Наташей прожили несколько лет, — попытался он объяснить ситуацию.

— У вас нет никаких прав на эту жилплощадь, — сказал как отрезал новый хозяин жилища. — Уходите, а то милицию вызову…

Первое время Профессор жил у друзей, снимал комнату в пригороде. Но деньги быстро исчезли, а работы все не было. А где более-менее платили, то требовали обязательно прописку.

Он начал ночевать на чердаках подъездов старых сталинских домов — там было теплее, да и жителей меньше. А однажды решил повеситься. Соорудил веревку и на чердаке решил свести счеты с жизнью. Но ржавая труба не выдержала. Профессор упал на деревянный пол. И громко разрыдался. Даже смерть от него отказалась…

Потом ему повезло. Патрульная группа доставила его в отделение, а оттуда — в настоящую гостиницу для бомжей. Среди настоящих нищих, живущих рядом с ним, он видел и нескольких ребят, явно никогда не испытывавших горя.

— А это кто такие? — как-то осмелился он спросить у одного из старожилов. — Современные дети Поволжья?

— Хочешь здесь пожить, засунешь свой острый язык в задницу, — посоветовали ему в ответ.

В тот же вечер в душевой кто-то выключил свет и жестоко избил Профессора. Теряя сознание, он услышал слова, сказанные кем-то с гнилыми зубами: «Еще что-то вякнешь, уснешь и не проснешься».

После того избиения Профессору пришлось отлеживаться почти три дня. И больше вопросов он не задавал. Но вот найти своих обидчиков решил.

Ясно, что никто из «детей Поволжья» на это не был способен. Избил его кто-то из своих, так называемых шестерок.

Вскоре Сергей Никифорович уже на сто процентов мог сказать, что били его два здоровых бугая Хряк и Муха из комнаты, где жили ранее судимые. Их он сумел вычислить по двум признакам. Во-первых, этот специфический запах гниющего рта вводил в состояние шока всю комнату, а во-вторых, после того избиения их комната «гудела» по полной программе. Даже с улицы девочек привели. Видимо, кто-то щедро заплатил за то, чтобы закрыть рот Профессору.

Но тем не менее', превратившись на некоторое время в Шерлока Холмса, Профессор сумел выяснить, что «дети Поволжья» самые обыкновенные трусливые коммерсанты, которые скрываются в этой ночлежке от своих кредиторов. По обычному паспорту их легко могли вычислить в любой гостинице или же по регистрации в снимаемой квартире. Здесь же по липовым документам можно было безбедно жить столько, сколько надо. Для начала необходимо было переждать, хотя бы то время, пока прекратится розыск удачливых махинаторов. Они не только щедро одаривали рублями и валютой директора ночлежки, но и содержали своеобразную небольшую «полицию» из числа осужденных, которые могли закрыть рот любому любопытному.

— И таких бизнесменов в любой ночлежке вы можете встретить не одного и не двух, — объясняет мне Профессор, прихлебывая из бутылки, — и при этом вам всегда охранник-милиционер, стоящий словно цербер на воротах, откажет в поселении. Для обычного человека без жилья там всегда нет мест. Но вот если вы вор или коммерсант, то кровать, причем с чистым бельем, и даже еда для вас всегда найдутся. Подумать страшно, мафия действует даже в ночлежке для бомжей. Кстати, если вы заплатите, то в гостинице сможете даже полежать в настоящей джакузи. Уж комфорт там действительно на высоте.

…Поздно вечером ко входу в ночлежку подъехал автомобиль «сааб». Персональный автомобиль какого-то из крутых бизнесменов. Попрощавшись у дороги и попросив завтра не опаздывать, пассажир взял «дипломат» и, даже не застегивая свою роскошную дубленку, свернул во двор. Спустя мгновение я услышал знакомый звук входного звонка в ночлежке и голос милиционера: «Милости просим, Сергей Павлович!» А еще через минуту с улицы было видно, как включился свет еще в одном номере государственной гостиницы для лиц без определенного места жительства. Видимо, кто-то вновь снял номер для решения своих проблем.

Глава 2

ПОСЛЕДНЯЯ ПОСАДКА — НА ВАГАНЬКОВСКОМ

…Одно из самых старинных московских кладбищ — Ваганьковское — имеет свою историю и считается одним из самых престижных в столице. Здесь хоронят великих артистов и музыкантов, художников и спортсменов, воров в законе и крестных отцов столичной мафии.

Чтобы хотя бы одним глазком взглянуть на их роскошные