Голос ее постепенно замирал, казалось, она была под наркозом, уплыла в забытье.

Я погасил сигарету и приподнялся. Почувствовав мое движение, она мгновенно возвратилась из мечты. Странная улыбка коснулась ее губ.

— Я долго играю своими чувствами, прежде чем покориться им. Ложитесь. Положите голову поудобнее.

Я беззвучно зааплодировал. Вновь мы говорили друг с другом без слов. Но все же я не смог удержаться от замечания:

— Это будет весьма колоритная сцена, особенно если принять во внимание телохранителей с ножами, рыщущих в поисках меня.

— Теперь, когда мы, кажется, начинаем понимать друг друга, расскажите, от каких бед вы меня избавили.

— Я буду счастлив сотворить неприятность одному дьявольски предусмотрительному деятелю. Короче говоря, я собираюсь рассказать вам все, что сегодня услышал.

— Вы полагаете, что это разумно?

— Нет. Но только в том случае, если вас терзают угрызения совести по поводу любого из двух убийств.

Она легонько коснулась моего плеча:

— Клянусь, все, что я знаю о них, я вычитала в газетах. И если бы вчера вечером не было сказано, что между преступлениями есть связь, я бы сама никогда не догадалась об этом.

— И все же, детка, вы лгали, когда заявили, что видели Одетту Дюшен выходящей из музея.

— Только ради спокойствия отца. Уверяю вас, я предполагала, что она ушла через дверь на бульвар. А ваш друг Бенколен действительно много знает.

Я лениво выдувал в потолок колечки дыма. Итак, кажется, мне удалось загнать эту юную даму в угол и заставить оправдываться. Теперь надо постараться, чтобы она не выбралась оттуда. Поэтому я сказал:

— Но, являясь совладельцем заведения, вы не могли не знать, что она не была членом клуба. Как вы в таком случае могли допустить, что она ушла «через другую дверь»?

— Когда-нибудь, — как бы размышляя вслух, протянула она, — вы, может быть, сумеете вести допрос почти также мастерски, как и мсье Бенколен. Правда, боюсь, что это будет не очень скоро… Неужели вы не можете допустить, что всякие правила подразумевают исключения? Когда мсье Галан дает распоряжения, нужных лиц пропускают без всяких формальностей. Тем не менее я могу бесспорно доказать, что весь день провела в билетной кассе и мне ничего не известно.

Я решил пойти ва-банк и рассказать ей все, что услышал. Если она поверит в то, что Галан намерен погубить клуб, я приобрету в ее лице союзника, и притом весьма могущественного.

— …итак, — закончили, — если в конторе есть сейф и вам известна комбинация замка, откройте его и лично убедитесь, есть ли там названные конверты или нет.

Пока я вел свой рассказ, она ничем не выдавала своих чувств. Но теперь ее лицо обрело суровое, угрожающее выражение.

— Ждите здесь! — бросила она и вышла из комнаты, не забыв тщательно запереть за собой дверь. Я прилег на мягкие подушки шезлонга. Подведем итоги. Все складывается весьма парадоксально. Меня отчаянно разыскивают, в то время как я нашел убежище в самом центре заведения. Возлежу здесь на мягком ложе с первосортными сигаретами под рукой.

Все складывалось великолепно. Галан, умри, не мог помочь мне больше, чем тогда, когда рассказал Джине о предстоящей шутке над членами клуба. Если Мари Огюстен отыщет в сейфе нужные доказательства, то, вне всякого сомнения, она поделится со мной всем, что ей известно об убийстве.

Мари вернулась через пять минут. В ее руках были какие-то бумаги. Надо заметить, что, войдя, она громко хлопнула дверью, при этом выражение ее лица не сулило ничего хорошего. Как будто решившись, она подошла к одной из высоких жаровен кованого золота, над которыми кружился дымок, бросила в нее бумаги и чиркнула спичкой.

Пламя заплясало над золотым краем жаровни. На золоченом фоне с орнаментом из иероглифов и изображением аистов девушка казалась жрицей древнего культа. Когда пламя умерло, она отвела глаза от огненного сосуда.

— Я готова отправиться к мсье Бенколену и поклясться, что видела, как Галан нанес смертельный удар девице Дюшен, — сказала Мари.

— И это будет правдой? Вы видели?

— Нет, — последовал односложный ответ мрачным тоном. Передо мной вновь появилось суровое лицо жрицы. — Но, — добавила она, — я гарантирую правдоподобную историю.

— Не думаю, что в этом возникнет необходимость. И зачем столь поспешная неосторожность. Ведь вы боитесь, что если отец узнает…

— Уже не боюсь: он знает.

Я спустил ноги на пол, с трудом сел и посмотрел на Мари. Комната при этом слегка поплыла, маленькие молоточки начали стучать где-то в глубине глазных яблок, а голова стала возноситься к потолку, описывая широкие спирали.

— Он знает, — повторила девушка, — тайне пришел конец. Теперь мое имя, как всякое другое, может фигурировать в газетах. Мне это даже может понравиться.

— Кто ему сказал?

— Думаю, что папа уже некоторое время что-то подозревал. Но я держала его вот так. — Она с презрительным выражением плотно соединила кончики большого и указательного пальцев. — Кроме того, я просто жажду увидеть Галана в камере смертников. За это удовольствие я готова пожертвовать всем.

Мари вдруг подавила ярость и стала ужасно милой, заставив меня спросить самого себя, имеются ли в ее арсенале промежуточные состояния духа. Однако я счел за благо не высказывать своего недоумения вслух.

Между тем она мечтательно продолжала:

— Я полностью покончу с жизнью служанки. Начну путешествовать. У меня будет много драгоценностей и комната в отеле с видом на море. Джентльмены, немного похожие на вас, станут расточать мне комплименты. И среди них появится один, очень похожий на вас, — и им я не смогу командовать. Но прежде, — угрожающая улыбка, — надо навести порядок в делах.

— Иными словами, — уточнил я, — вы готовы сообщить полиции все, что вам известно?

— Да. И я под присягой сообщу, что видела, как Галан…

— Повторяю: в лжесвидетельствах нет никакой необходимости. Показаний мадемуазель Прево и моих будет более чем достаточно, чтобы он не избежал правосудия. Вы сможете помочь гораздо больше, если скажете правду.

— Правду? О чем?

— О том, что знаете наверняка. Бенколен убежден, что вы видели убийцу Клодин Мартель.

Ее глаза округлились.

— Так вы мне по-прежнему не верите?! Я настаиваю…

— Совсем не обязательно, чтобы вы указали убийцу. Но Бенколен полагает, что убийца прошел в музей до закрытия и там спрятался. Он считает, что преступник — член клуба и вы его знаете. Вы сможете нам помочь, перечислив имена завсегдатаев клуба, которые вчера воспользовались входом через музей.

Вначале она уставилась на меня непонимающим взглядом, высоко подняв брови, потом расхохоталась, села рядом и дотронулась до моего плеча.