– Пасть закрой, – прорычал негр. – Учился я в Джамбе, в лагере УНИТА, таких, как ты разговорчивых живьем резал и ел их печень. – И он от души приложил мне прикладом по спине.

Дон Себастьен, несмотря на гордый титул дона, на мой взгляд выглядел обычным бандитом. Я бы даже сказал опереточным: яркая гавайка, татуировки, золотые цепи с мощным крестом, наши батюшки позавидовали бы, и даже золотые пистолеты с щечками из слоновой кости. На вид около тридцати-тридцати пяти лет. Восседал местный дон на шикарном кожаном кресле, непонятно как очутившемся в самом центре болот и джунглей. Не иначе возит его везде и всюду. Крутость свою показывает, лучше бы порядок в домике навел, срач стоит неимоверный, пустые бутылки, тарелки с остатками еды, шприцы и прочая шняга с типичного наркоманского притона. Я такого антуража и в России повидал. В дальнем углу на кровати валялись две девки. Вот их бы и припахал на уборку помещения, но, судя по всему, у великого дона на них были совсем другие планы.

Дон Себастьен разразился длинной речью, помахивая зажатым в руке пистолетом. Людоед из Анголы лаконично перевел:

– Ты кто такой? Хозяин спрашивает, отвечай.

– Александр Тимофеевич Потапов, – так же лаконично ответил и я.

– Твоя цель? Задание какое у тебя?

– Этнографическая экспедиция.

– Понятно. Нефть ищите?

– Не совсем. Я ищу фольклор.

– А?

– Я буду у вас записывать старинные сказки, легенды, тосты.

Следующие десять минут, поняв, что я издеваюсь, меня просто били ногами, к уже знакомому негриле подключились еще двое латиносов, до этого стоявшие у входа. Девицы, до этого безучастно лежавшие на широченной кровати, вначале переползли на колени к боссу, а потом начали самозабвенно целоваться друг с другом, поглаживая при этом босса и прижимаясь своими прелестями к его лицу. Вскоре шаловливые ручки одной из них скользнули ему в брюки и надолго потерялись там. Какое-то время босс еще наблюдал за экзекуцией надо мной, а потом что-то приказал своим подручным и они наконец прекратили меня избивать.

– Шутник! Дон Себастьен, знает, что ты не егерь, а геолог. Иначе ты давно висел бы на дереве в клетке. Но в своей милости он приказал Мбунде отправить тебя на плантацию, чтобы сбить с тебя спесь, а потом просто продаст тебя за хорошие деньги посреднику из халифата, им как раз нужны технические специалисты. Так, что тебе, считай, повезло. Но как такого непокорного раба продавать хорошему клиенту? Придется мне тобой заняться.

Все это я с трудом расслышал и понял. В голове шумело, хотя по ней и не били особо. Так, в самом начале заехали в морду разок и рассекли бровь. Поэтому одним глазом я все же видел, как местный босс выбрался из кресла, нюхнул порошка, картинно подцепив кончиком ножа из пакета и подхватив двух шалав, направился развлекаться. А меня вытащили за ноги из дома и бросили на землю.

Долго разлеживаться мне не дали и, окатив из ведра водой, погнали в направление лагеря. Как добрался, я почти не помню, в палатке еще никого не было, и я завалившись на уже знакомые нары отрубился. Следующие два дня прошли, как в тумане. Нас поднимали на заре и после алюминиевой миски с баландой гнали на работы. Каждый день мы почти два часа на латаной-перелатаной надувной лодке с чихающим и кашляющим малосильным бензиновым моторчиком добирались до плантации на очередном островке. Это было самое спокойное время для меня, потому как день у меня начинался обычно с небольшой взбучки, на плантации меня тоже выделяли среди других и подгоняли палкой, ну и вечером вместо десерта ко мне наведывался Мбунда.

Единственный, с кем удалось навести контакты в бараке, оказался Тофик, моего возраста среднего роста парень из Азербайджана. Он, как и я, буровик потомственный, бурил скважины на Апшероне, да и в Сибири бывал Остальные в нашей палатке по-русски не говорили. Каждый раз они с Дани поддерживали меня морально и физически, помогали добраться до своего места и приносили воду.

– Э, Саша-джан, ну что ты такой упрямый. Не видишь, тебя специально ломают, ну и смирись. Характер свой не нужно показывать, будь хитрее, – уговаривал меня Тофик.

– Да какой уж тут характер, я давно уже рот не открываю.

– Вах, зато волком смотришь. Меня тоже дня три лупили почем зря, а потом отстали. Я может волком и не смотрю, но представься случай, в горло бы вцепился.

– Спасибо, земеля, за совет.

– Да на здоровье, отлеживайся давай, завтра будет очередной праздник жизни. И думаю я, ждут нас вскоре большие перемены.

– Ты, прямо, как цыган, будущее предсказываешь.

– Слющай, какой-такой цыган, я хитрый талыш. Сам видел, покупатели прибыли с халифата. Так-что через пару дней нас, как барана погрузят в арабский доу и отвезут в халифат, меня нефть бурить, а тебя в гарем отдадут, парень ты видный, красивый.

– Эй, на себя посмотри, белоснежка. Лицом мил, кожа как персик, глазки миндалины с поволокой, бровки… бровки подкачали, я смотрю, они крепко друг друга любя, т срослись и запутались друг в друге. Ну ничего, выщиплешь, первой красавицей будешь. А вот я, старый и страшный, буду нефть бурить, в рот им труболовку и шарошку в задницу. А почему ты уверен, что не завтра повезут?

– Да покупатели такая же шелупень, как местный дон. Пить они может и не пьют, а вот расслабиться с девками и травку покурить это завсегда, а может и не только травку. Сегодня к их приезду из женской части лагеря отобрали шесть девушек помоложе и отвели на хозяйский остров.

– Кстати, у меня плохие предчувствия. Дани, иди сюда, – позвал Тофик и, как смог попытался донести до пацана мысль, что на глаза начальству и арабам лучше не попадаться, так как те не только девочек любят, но и мальчиками не прочь побаловаться..

Даниэл из сбивчивой и путанной речи Тофика уловил, что его может ждать и даже сквозь грязь на лице стало видно, как он побледнел, после чего мигом испарился из палатки в неизвестном направлении.

Хороший парень этот Тофик, я бы такого в бригаду взял. У нас из Азербайджана на северах народа хватает. Интересный момент, у нас все рынки с плодо-овощной продукцией уже давно оккупировали азербайджанцы, но как же вот такие люди, как Тофик презирают таких торгашей. Прямо лютая ненависть у них к таким нахлебникам, которые вместо честного труда предпочли зарабатывать деньги торговлей и обманом. Сейчас, правда, честных рабочих все меньше и меньше и уже торгаши с презрением смотрят на работяг. Но в Союзе это было именно так «В богатой процветающей стране стыдно быть бедным. В стране, терпящей бедствие, стыдно быть богатым!».

Да о чем тут говорить, если открытию всей Западно-Сибирской нефти мы обязаны простому азербайджанскому парню Фарману Салманову. Фарман истово верил в «большую нефть» Сибири, он с малых лет был пленен «сибирскими рассказами» деда Сулеймана, отбывавшего ссылку на Сахалине, книгами геолога и писателя-фантаста В. А. Обручева, а в институте стал сторонником теории академика Губкина и всех, кто видел в Западной Сибири «будущее страны». Салманов самовольно погрузил свою партию из 150 человек на баржи и увел ее по течению Оби на север, в Сургут, где он предполагал найти богатое нефтяное месторождение.