случаях, когда приходившие к ней родители были озабочены собственными проблемами и дискомфортом, а ребенок чувствовал себя вполне хорошо. «Ну и кому тогда нужна терапия?» — спрашивала в таком случае Дольто. Если Дольто и была «лаканисткой» по духу, то в повседневной работе она придерживалась более традиционного подхода к встречам. Она не разделяла идеи «коротких» встреч, приписывая им садистический характер, ее интересовала психосоматика и идея вовлеченности «тела» в психоаналитический процесс.

Впрочем, овладеть «техникой» Дольто очень сложно, если вообще возможно, ведь она «проявила удивительную эмпатическую способность, которой, однако, если верить ее ученикам, едва ли можно научиться по причине главным образом интуитивного характера ее инсайтов»[284].

Важной составляющей учения Дольто был язык и «символическое», и именно тут она более всего опиралась на Лакана, в особенности на «Римскую речь» 1953 года. Она писала Лакану после прочтения этого текста: «С или без слов есть язык […]. Младенец нескольких дней от рождения […] выражает свое удовлетворение в различных звуках. […] И если мать имитирует тот же звук, вторит ему, младенец получает и считает это своеобразным ответом. […] Этот творческий язык, который позволяет ребенку структурировать свои ощущения, который позволяет ему развиваться не просто как организму, но как человеческому существу»[285].

В 1963 году, когда началось очередное брожение уже в рядах ФПО, Лагаш исключил из него Лакана и Дольто. Однако к тому времени авторитет обоих был настолько велик, что это событие не сыграло существенной роли, и Дольто всячески поддерживала Лакана при создании в 1964 году E'cole freudienne de Paris — Парижской школы фрейдизма.

К 1976 году Дольто фактически прекратила клиническую работу, занимаясь только с очень маленькими детьми или тяжелыми случаями. В этот период она начала вести радиопередачу, а остальное время посвящала написанию книг, которые должны были передать ее опыт коллегам и будущим аналитикам. Одним из главных ее достижений этого периода можно назвать также радиопередачу, ставшую во Франции едва ли не легендарной, — «Когда рождается ребенок». Несмотря на то что Дольто участвовала в радиопередачах на канале «Европа 1» уже с 1967 года[286], именно ее сольная передача обрела наибольшую популярность.

Через три года Дольто и ряд ее единомышленников — в то время их уже было предостаточно — организовывают так называемый Зеленый дом. Это место, в котором могли находиться дети и взрослые, совершенно спокойно общаясь без строгих правил и указаний. Сюда приходили будущие родители, здесь жили дети, как в приюте, здесь с ними играли пришедшие дети — словом, это напоминало некую «терапевтическую коммуну», вроде Кингсли-холла, что создал в 1963 году Рональд Лэйнг в Лондоне. Главное, что давал Зеленый дом, — это возможность общения и коммуникации людей всех возрастов — то есть именно то, что Дольто считала едва ли не главным в становлении ребенка.

Ценность творчества Дольто состоит не только в больших теоретических построениях, но и во множестве довольно мелких, но точных наблюдений за детьми и взрослыми. Это уникальное пространство — взаимодействие ребенка и взрослого, в нем каждый раскрывается заново, по-новому проявляя те или иные качества, подчас меняясь почти до неузнаваемости. Примеров таких огромное количество: гуманист и социальный активист может быть домашним тираном для своих детей, а грубые и жесткие военные дарить все существующее у них тепло своему «сыну полка». Это важно: можно оспаривать метод мадам Дольто в общем, но не в частностях, в сотнях маленьких зарисовок, в духе тех, что обильно встречаются, например, в «На стороне ребенка»:

«— Вы ей говорите: “Маме надо идти по делам”, — вы хотите, чтобы ваша дочь чувствовала себя десятилетней девочкой, а сами в разговоре с ней упоминаете о себе в третьем лице, как будто ей годик… И даже годовалому ребенку говорят “я”, имея в виду себя. Вам самой нужно сходить на консультацию к специалисту, потому что вы заставляете вашу десятилетнюю дочь вести себя, как младенец.

— Да, вы правы, но я такая нервная; я все время хожу по врачам и принимаю лекарства по их назначению.

— Отложите лекарства и сходите на консультацию к тому, кто поможет вам разобраться, почему вы насильно удерживали вашего ребенка в форме, пригодной для младенцев, зачем вам это было нужно; теперь ваш ребенок выламывается из этой формы и причиняет вам страдания, потому что эта форма — вы, и вы трещите по всем швам… Сходите на консультацию»[287].

В 1981 году Франсуазу настигает сразу два несчастья — умирают ее муж и Жак Лакан. Она мужественно перенесла эти потери, но с тех пор ее здоровье ухудшилось. Впрочем, у нее оставались силы для написания ее главной, на мой взгляд, работы — в 1984 году в свет вышла книга «Бессознательный образ тела» (L'image inconsciente du corps), произведение, выдающееся во всех смыслах, до сих пор считающееся обязательным чтивом для детских психоаналитиков и для тех, кто вообще интересуется «французской школой» психоанализа. Обращаясь к этой работе, Хуан-Давид Назио говорит следующее: «Репутация Ф. Дольто не вполне справедливо выдвигает на первый план ее интуицию гениального клинициста в ущерб теоретическому вкладу, который представляется менее важным… Она не просто говорит о своей практике и о вытекающей из нее этике, но пишет свой труд, как композитор; она строит собственную теорию, совершенно законченную и устоявшуюся в своей связности»[288]. Действительно, эта работа, в отличие от множества других психоаналитических текстов, является завершенной и целостной, ее довольно легко читать и — это главное — понимать прочитанное.

В «Образе тела» Дольто уделяет особое внимание детскому творчеству. Подобно тому, как Фрейд указал на сновидения как на проявления бессознательного, Дольто вслед за Моргенштерн указывала на детское творчество как на отображение психической жизни ребенка: «что инстанции фрейдовской теории психического — Оно, Я и Сверх-Я — обнаруживаются в любой свободной композиции, будь она графической (рисунок), пластической (лепка) и др. Эти детские произведения являются настоящими проявлениями фантазмов, в которых можно декодировать структуры бессознательного»[289]. Важно, впрочем, отметить, что эти структуры «декодируются через слова ребенка», который дает жизнь разным частям своих рисунков, как только начинает говорить об этом с аналитиком, то есть посредством речи. Здесь можно вспомнить и несколько прояснить известнейшее высказывание Лакана «бессознательное структурировано как язык»: бессознательная структура, отображенная ребенком в его творчестве, находит свое выражение через речь, структурируется посредством языка.

Другая идея Дольто относится к разделению понятий «схема тела» и «образ тела». Так, исследовательница пишет: «Схема тела специфицирует индивида как представителя вида, каковы бы ни были место, время и условия его