же. А Егор не увидел никого, кроме взбесившего его Ермакова.

– Да конечно! Мы только пришли! Я даже чай не допил! – возмутился Ермак.

– Дома допьешь! – фыркнула Дашка и потащила мужа к дверям.

Но Егор ничего этого уже не замечал. Он жадно дышал запахом волос Милы, прижимаясь к девичьей макушке губами.

– Ты дрожишь, маленькая, – глухо пробормотал Егор, – в чем дело? Простыла? Вызвать врача?

Мила отрицательно замотала головой и глубоко вздохнула.

– Нам нужно поговорить.

– Согласен, – кивнул парень.

– И подумать, как быть дальше.

– Согласен, – вновь согласился он.

– Я не хочу, чтобы ты считал себя обязанным что-то менять в своей жизни из-за меня.

– Не согласен, – чуть громче возразил Латыш и решительно добавил: – Выходи за меня, малышка.

– Черт! Это все Васька? Она рассказала? Я ее придушу! – возмутилась Мила и попыталась отстраниться от загребущих рук парня.

– При чем здесь моя сестра?

– Она ничего тебе не говорила? Точно?

– Мила, я же тупой, как валенок. Можешь мне по буквам объяснить? Что случилось? Хотя, нет, подожди. Сперва я скажу кое-что, а потом все мне в подробностях расскажешь! – залпом выдал Латыш. – Я тебя люблю. Очень. Давно. Выходи за меня. Пожалуйста.

Мила вскинула голову и удивленно уставилась на любимого. Это шутка? Или сон?

Нет, Латыш не улыбался. Наоборот, был крайне серьезен. И волновался. Мила видела, как меж бровей пролегла морщинка. И взгляд почти немигающий. Егор не шутил.

Узнал, что она в положении? И решил поступить, как порядочный человек?

Но почему-то вместо кучи адекватных фраз Тахирова пробормотала абсолютную дичь.

– Ты не тупой валенок.

– Это все, что ты хочешь мне ответить? – насупился Латыш.

– Конечно, – кивнула Мила. – Был бы ты тупым, я бы тебя не полюбила. И не согласилась бы выйти за тебя замуж. И не забеременела бы.

– Правда? – со свистом Егор втянул воздух в легкие.

– Разумеется, – кивнула Мила и рассмеялась, когда Егор подхватил ее на руки.

Милания обхватила ладонями любимое лицо и замерла, всматриваясь в его глаза. Как же она обожала их! И улыбку. И нос с горбинкой. И даже уши Егора обожала.

Далеко не сразу Мила расслышала, как во входную дверь звонят и тарабанят, кажется, ногами.

– Проходной двор какой-то, а не квартира, – проворчала Мила и спохватилась, – Ты же из аэропорта! Голодный? Давай я быстренько что-нибудь соображу! А ты пока двери открывай. И гони всех нафиг.

– Заметано, малышка, но сначала вот…, – заулыбался Егор и полез в карман джинсов.

– Да ты подготовился, – рассмеялась Мила под громкую трель дверного звонка, рассматривая кольцо с огромным и, очевидно, дорогим, даже по меркам клана, камнем. – Его же носить страшно.

– Не понравилось? Не красивое? – нахмурился Латыш.

– Очень красивое, просто большое очень, – восторженно шептала девушка, – Я передумала.

– Ага, сейчас прям! – возмутился Егор и лично надел кольцо на палец любимой девушке. – Отказ я не приму.

– Да нет, я насчет гостей. Никому не откроем двери, – пообещала Мила и первой принялась целовать новоиспеченного жениха. Латыш, разумеется, не возражал.

Вот только молодые влюбленные не учли одного: их родня оказалась слишком нетерпеливой. К тому же при наличии запасного ключа любой замок перестает быть препятствием.

Когда квартира Милы Тахировой заполнилась гостями в лице родителей девушки, а также матери и отчима Латыша, Егор самозабвенно целовал свою невесту. И ему было чихать на то, как грозно и недовольно рычал его будущий тесть. Зато на пальце у Милы красовалось кольцо с огромным и редким брильянтом, таким же красивым, как и сама девушка. Сложно было не заметить украшение, появившееся на руке Тахировой. Наверное, по этой причине родня притихла, ожидая, когда Мила и Егор обратят на них внимание.

***

– Ты что-то хочешь там расслышать? – посмеивалась Мила, глядя на коротко стриженную макушку Егора.

Ухом и щекой он прижимался к ее животу. Уже был поздний вечер. Гости давно разошлись, наконец, оставив Милу и Егора наедине. И сейчас они обосновались в удобной постели, правда Егор ворчал, что его кровать у него в квартире больше, потому жить они должны именно там. Но это потом, после. Утром соберутся и переедут. А пока что Латыш просто хотел лежать вот так, обнимая свою любимую малышку.

– Нашего пацана. Там же пацан? Или девочка? – еще шире заулыбался Егор, не убирая уха с живота Милы.

– Не знаю, после будет видно, – ответила Милания.

– Знаешь, два месяца назад я смотреть боялся в твою сторону, и если бы ты не села в мою тачку, так бы и мотал сопли на кулак, – признался Латышев.

– Врешь ты все. Какие сопли? – рассмеялась Мила и погладила пальцами мужскую руку.

Вернее, ручищу. Егор был гигантом в сравнении с ней. Несгибаемой скалой, надежной и гранитной. Мила знала, что любимый всегда сумеет защитить ее.

– Самые обычные. Розовые. Романтичные, – хмыкнул Латыш. – У меня вообще вечный ступор появлялся в твоем присутствии. Слова сказать не мог.

– А сейчас уже можешь? – рассмеялась Мила и принялась гладить парня по широкой спине, плечам, шее. Ей вообще нравилось его гладить, изучать пальцами, ладонями, впитывать его жар. Она ведь вечно мерзла, а с ним – постоянно жарко и горячо.

– Сейчас ты вся моя, – говорил Егор, щекоча ее живот губами. – У меня теперь в твоем присутствии не ступор, а стояк.

Мила расхохоталась, а Егор фыркнул.

– Я серьезно. Постоянно тебя хочу, – повинился Латыш.

– А раньше не хотел? – все еще посмеивалась Мила, а Егор изменил положение, подтянувшись на руках выше, навис над девушкой и принялся водить носом по нежной щеке, подбираясь к уголку губ.

– Раньше… Раньше ты была для меня недосягаемой звездочкой, – признался Латыш. – Светила для меня. Грела. На расстоянии. А прикоснуться нельзя. Только любоваться со стороны. И не трогать руками.

– Все же хорошо, что я тогда села в твою машину, – уже без улыбки проговорила Мила.

– Это был лучший день в моей жизни, принцесса, – выдохнул Егор прямо в губы любимой девушки.

***

– Это был лучший день в моей жизни, принцесса, – прошептал Латыш, глядя на то, как его молодая жена медленно избавляется от подвенечного платья.

Мила запретила ему помогать. Он не настаивал. Слишком хрупким был наряд невесты, а Мила им сильно дорожила. А Егор своим нетерпением и медвежьими руками мог легко порвать одежду. Потому пришлось смотреть со стороны и терпеливо ждать.

– Я уже где-то слышала эту фразу, любимый, – подмигнула Мила и коварно улыбнулась.

Егор нетерпеливо зарычал, глядя на то безобразие, что скрывалось на Миле под платьем весь день.

Тонкие кружева и ленточки, вот и все. С ума сойти ведь! Впрочем, Егор не жаловался. Он