Я к скандалам привычная, но и у меня в голове загудело. Сердце упало. Я просто отстранилась от Вити и пошла. А он побежал за мной! Я это очень оценила! Очень! Это уже шел мой пятый курс. Витя окончил свой институт, и его тут же приняли в аспирантуру. Аспирантская стипендия и моя студенческая – весь наш доход. Маловато, чтобы начинать самостоятельную жизнь. Однако Витя не выдержал. Он добился себе места в аспирантском общежитии и уехал от родителей. Я его очень зауважала. Конечно, если бы можно было зажить с ним вместе в общаге, я ни минуты бы не сомневалась, переехала бы к нему, мы бы расписались, и все. Но днем и вечером я могла к нему приходить. И тут уж мы не стерпели, стали мужем и женой, не сыграв свадьбы. Все было бы чудесно, но мы так боялись беременности, что радость от близости постоянно отравлялась этими опасениями. Но это все жизнь… Мелочи жизни.

Мы всюду бывали вместе, все восхищались нашей парой. Я была в нем уверена, как ни в ком и никогда. Мало того – даже его мать смирилась. Пригласила нас отмечать Новый год вместе, в семье. Поняла, что наша свадьба – дело нескольких месяцев. Мы и собирались подавать заявление в конце марта, чтобы пожениться в конце апреля, а не в мае. В мае жениться – всю жизнь маяться. Я сомневалась, идти или нет, но пошла. Ради Вити. Он, конечно, простил мать. Любил ее, страдал от ссоры. Я согласилась, но попросила разрешить мне пойти с подругой, чтобы был там хоть один человек с моей стороны. Конечно, конечно, Витя был рад, что Людка пойдет, он тоже пригласил парочку друзей. Все было вполне прилично, гладко. Мать показывала мне новый костюм, который она купила для Витиной свадьбы. Красивый костюм. Я даже заволновалась, в каком мне платье идти в загс, чтобы соответствовать такому красавцу жениху. Мать была любезна со всеми нами, очень хвалила Людку – та все время ей помогала на кухне, хлопотала. Люда вообще была очень хозяйственная и домашняя. Мы дружили с первого курса института, она всегда была готова помочь, привозила конспекты, если я болела, в общем, всячески доказывала свое ко мне расположение. И я к ней была очень привязана. После Нового года Людка все восхищалась моей долей, матерью моего жениха, все говорила, какая я счастливая и везучая. Мне даже надоело слушать. «Да хватит уже, Люд, перестань, тебе тоже повезет…» Я же видела, что ей тоже хочется замуж, хочется влюбиться. Но что-то у нее постоянно срывалось.

Время началось очень нервное. Я делала диплом. А это – чертежи, чертежи, жуткая работа, и днем, и ночью. В марте, как и собирались, подали заявление. Я создала проект немыслимо красивого платья, на фоне которого даже шикарный костюм жениха бледнел. Моя знакомая портниха сшила его полностью в соответствии с замыслом. Ты не представляешь, как я была хороша в нем! В общем, все было готово. Свадьбу мы собирались играть скромную. Только в кругу семьи и самых близких друзей. Набиралось человек двенадцать. Мы как-то вздохнули: мечты наши осуществлялись так, как мы и задумали. Нашли квартиру, она нам очень понравилась, две комнаты, в центре. Хозяева уезжали на два года за границу. Сдавали недорого, главное, чтобы мы сохраняли порядок. Сразу после свадьбы намечался переезд. И вот еще что я забыла сказать: своим я пока ничего не говорила! Странно, да? Ну, боялась, что во время очередного скандала они плюнут в душу. Вот такие высокие отношения у нас были. Я все откладывала, откладывала. Думала, ничего, за пару дней скажу. Хотят – пойдут. Нет – их дело. Я все равно с ними больше под одной крышей жить не собиралась.

Мы, подав заявление, перестали бояться и предохраняться. Это было такое прекрасное время! Ни страха, ни сомнений, полная беспечность и уверенность в завтрашнем дне. Что-то такое происходило в мире, куда-то все катилось, но меня (говорю только о себе) совершенно не волновало ничего, кроме нас, нашего счастья и нашего гнезда, которого еще не было, но вот-вот должно было появиться – мы окажемся в нем и заживем! Мы теперь встречались не каждый день. У меня львиную долю времени занимал диплом. А у Вити – подготовка к экзаменам кандидатского минимума, статьи. Зато когда встречались… Волшебные встречи получались после наших недолгих расставаний. За десять дней до свадьбы Витя полетел на научную конференцию в Казань. Четыре дня – что ж, переживем! А там и свадьба. Я думала, вот Витя вернется, я и скажу тогда родителям.

Мы прекрасно простились с Витей…

Но после этого больше никогда не виделись!

Ты только представь, Галка, ты прощаешься с самым главным человеком своей жизни. На четыре дня. А это – последняя ваша встреча. И не надейся, что его самолет упал, что в него ударила молния, что у него случился разрыв сердца и тому подобные непредвиденные обстоятельства. Ничего такого не случилось. Когда он улетел, я ходила ужасно грустная, скучала ужасно. Не дни считала – часы. И вот на третий день его конференции подходит ко мне Людка, жутко расстроенная, чуть ли не в слезах – и молчит. Я так и эдак, чем помочь и т. п. Она говорит:

– Нет, у меня все в порядке, Наточка. Обо мне не беспокойся. Я просто… Не знаю, как сказать… Меня удивляет человеческая подлость…

– Да что случилось-то?

– Не знаю, говорить ли тебе. Думаю, не стоит.

А сама прямо глотает свои невидимые слезы.

Я продолжала допытываться, пылая сочувствием к дорогой подруге.

В конце концов она призналась, что страдает за меня: все эти дни, что я ждала Витю из командировки, он был в Москве. И не один. Людочка видела его несколько раз в обнимку с женщиной. Как-то так совпадало, что он все время попадался ей на глаза. Даже в кино – он сидел в обнимку с девушкой, и они целовались.

– Ты что такое говоришь?! – Я завопила как ошпаренная.

– Ну вот. Я же и думала, что ты не воспримешь. Не надо было мне говорить.

– Но этого же быть не может!

– Я тоже так думала. Такая пара, как у вас… Глазам своим не поверила.

Как-то она так спокойно и терпеливо реагировала на мои крики и вопли, что я ей в итоге поверила. У меня просто свет померк в глазах.

Конечно, я попыталась позвонить ему. Но куда? В общаге к телефону не подзывали. Могли только записочку передать в экстренном случае. Естественно, я позвонила ему домой. Подошла мать. Я поздоровалась и попросила подозвать Витю. Почему я подумала, что он там? Не знаю, просто в голове все помутилось. В общем, я попросила позвать Витю. Некоторое время мать молчала. Но в трубку дышала, была на связи. А потом я услышала:

– Да пропади ты пропадом!

И короткие гудки.

Вот после этих слов я поверила Людке. Во все, что она сказала. Безусловно. Я себе нарисовала такую картину: мать его меня возненавидела с первого взгляда, потому что готова не была к тому, что сыночек ее влюбится. Но решила сражаться до последнего вздоха. И свела Витю с какой-то подходящей, по ее мнению, девушкой. Ну, и случилось то, что случилось. Вот почему мы встречались в последнее время не каждый день! Это он меня с той чередовал. Интересно, он все равно бы на мне женился, когда вернулся бы «с конференции»? Или исчез бы как-то по-тихому, если бы Людка его не засекла, или вел бы себя, как прежде?