(00:02:18)

Смерть его придала семье импульс. Поначалу изменения были не заметны. Помнишь ведь, Бритве Рэю и Энди было далеко за сорок, Джону – сильно за тридцать. Совсем уже не дети, но. Без якоря они разошлись в разные стороны. Как раньше уже не было. Теперь-то мне ясно, вот тогда и началось наше медленное, но верное падение к (….) тому (…) что случилось в самом конце.

Аудиозапись 145

Дата: 21.06.19 00:18

Качество записи: хорошее

Торговый центр закрылся. Мы заперты внутри. Еще и на штраф в 15 фунтов влетим, если верить знаку. Вдвоем спать в машине было бы неправильно, поэтому я оставил Люси храпеть на заднем сиденье, а сам пошел бродить по парковке, по сетке из белых линий. С севера на юг, с востока на запад. Как раз есть время подумать. И рассказать тебе, Максин, что мы нашли в хранилище.

(00:00:18)

Как только стемнело, мы с Люси пошли открывать люк. Я сказал мы, но. Стоя на шухере, Люси выдвинула одну очень странную идею, с которой я ну никак не мог согласиться. Она может знать все о Кандинском, но каким бы бриллиантом он ни был, его картинами литой железный люк в цементном полу с места не сдвинешь.

Для такой работенки нужна пара специальных ключей для канализационных люков, инструмент для поднятия дренажной решетки, пара крепких парней и большой рычаг, чтобы переложить вес. И все равно придется попотеть. А у нас был только ключ от машины, пластмассовый скребок и набитый монетами кошелек. Люси сказала, что если мы подложим много монет под край, то они создадут давление и поднимут крышку. Что доказывает: слишком много читать тоже бывает вредно.

К счастью, я вспомнил, что сосед Максин, продавая мне машину, оставил в ней сумку с разным барахлом. Говорил, там есть и инструменты для замены шин. В то время мне было вообще по барабану и я вспоминал о сумке, только когда машина с грохотом подпрыгивала на ухабах. Я метнулся; вполне ожидаемо нашел в сумке баллонный ключ, ручку с поворотным механизмом от ножничного подъемника и ржавый лом в придачу.

Да уж, пришлось потрудиться. Когда этот люк припечатывали цементом, не планировали, что кто-то его снова будет открывать. То так, то сяк пытаюсь ухватиться за эту х[НЕЦЕНЗУРНО]ню. Ни отверстий для ключа, ни ручек, ни выступов. За свою жизнь я пооткрывал кучу люков, но такой насмерть прихер[НЕЦЕНЗУРНО]ной х[НЕЦЕНЗУРНО]ни сроду не помню.

Оборачиваюсь на Люси. Она надеется на меня, и от этого только хуже. Выбора нет. Бетон нужно снять. Я пытаюсь ковырять и бить по нему пяткой, но на мне Skechers™ из секонд-хенда, а от них толку нет. И только когда я начал бить ключом, как молотком, и колупать острым концом лома, как долотом, бетон стал мало-помалу отходить от выступа. Ночью вокруг никого особо не было, иначе бы постоянные окрики Люси с просьбой долбить потише, когда вдалеке проезжала машина, и правда действовали бы на нервы.

Показалось, что прошел целый год; я стою весь взмокший, чумазый, в цементной пыли, рядом – Люси, а между нами – здоровенная, черная и вонючая дыра. Это было как нирвана. Наконец, мы посмотрели друг на друга. Давайте, говорит она, мужчины вперед.

Аудиозапись 146

Дата: 21.06.19 01:06

Качество записи: хорошее

Хорошо помню происшествие со мной и Донной в Таррант-Раштоне, поэтому, как только мы спускаемся вниз, я сразу затаскиваю крышку внутрь и прячу подальше, чтоб никакой амбал, вдруг выскочивший из кустов, не закрыл нас под землей. Куда ни глянь – кромешная тьма. Такая, что без разницы, открыты или закрыты у тебя глаза. Дежавю, б[НЕЦЕНЗУРНО]дь. Пытаюсь нащупать телефон сына. Как включить фонарик? Забыл. Люси хватает руку. Сначала думаю, это она от страха, но тут она вкладывает мне что-то в ладонь. Щелк-щелк.

Чтобы телефон не разряжался, говорит она, а глаза у нее озаряются светом от маленького фонарика. А что я по-вашему ходила покупать?

Беру свой фонарик и иду за Люси в (…) куда? Мы водим лучами вокруг себя.

Значит, согласно знаку, через этот люк они спустили золото в хранилище. Уж я-то хранилище ни с чем не перепутаю, а это, Максин, было совсем не хранилище. Древняя штукатурка, то тут, то там въевшиеся пятна и отметины. Воздух какой-то (…) тяжелый, как будто из другого времени. Люси ходит и все изучает, светит фонарем на пол, в каждый уголок. Спрашивает: неужели вот здесь они и хранили золото? Поворачивается ко мне, направляет фонарь мне в лицо. Они что, разобрали хранилище? Перевезли в другое место, когда банк закрылся?

Суши, я бы рассмеялся, если бы так не очковал. Огромное здание, построенное вокруг хранилища. Отсюда ничего не вывезешь. Комната, должно быть (…) служила для другого.

Нас накрыла абсолютная, извечная тишина, абсолютный кошмар. Еле дышу, едва видно… я… тьфу, пыль во рту.

Мы продвигаемся по дюйму вперед. Суши, после того раза мне не слишком хочется далеко отходить от люка. Наконец луч моего фонаря падает на противоположную стену. Подхожу ближе, круг света увеличивается. Мы кое-что замечаем, и нам сразу ясно. Тот же угол хвоста и плавников. Краска старая, вся побледнела и выцвела, но все еще достаточно четкая. Целая рыба отопри О З О. Операция Рыба Золото.

Шаги Люси за спиной замирают. Слышу, как у нее перехватило дыхание. Да, тут то же самое, говорю. Та же самая рыба, что мы видели в винном баре, а еще в раштонском тоннеле – про тоннель ни гу-гу, правда, так как не помню, рассказывал ли ей про него раньше.

Мы оба как воды в рот набрали. Но не потому, что изображение рыбы на стене связывает это место с другими местами и еще с кодом Твайфорд. Мы стоим как вкопанные из-за того, что нарисовано поверх нее. Итак, рыбу почти не видно. Только хвост и плавники – под грубыми мазками черной краски.

Даже сейчас, часы спустя, сидя в безопасности на холодной парковке торгового центра, мне жутко об этом думать. Бездонно черная. Мощная, уверенная, смявшая собой тонкие очертания рыбы. До ужаса знакомые линии и форма. Шивас тика.

Это граффити, задумчиво произносит Люси, обводя лучом контуры рыбы под ней. Знак триумфа и превосходства, нарисованный второпях, после того, как был осуществлен какой-то смелый и опасный план. Они хотели, чтобы жертвы знали, кто это сделал.

Люси светит себе на лицо. Вот и ответ на ваш вопрос, так ведь? – шепчет она. Вот, что Эдит Твайфорд с мужем хотели рассказать. Золото, которое отправили в Канаду во время операции «Рыба»,