Диаграмма 3–16, отображающая траекторию насилия на Американском Западе, основана на представленных Ротом выборочных данных о годовом уровне убийств в двух и более временны́х точках. Линия, представляющая Калифорнию, уходит вверх около 1849 г., с началом золотой лихорадки, но затем, вместе со штатами Юго-Запада, отражает характерные признаки цивилизационного процесса: более чем десятикратное снижение уровня убийств: с 100–200 до 5–15 на 100 000 (хотя, как и на Юге, снижение не продолжилось до 1–2, как в Европе или Новой Англии). Я показал на графике и спад насилия в калифорнийских скотоводческих округах (подобных тем, что изучал Элликсон) в подтверждение мысли, что регулируемое обычаями мирное сосуществование пришло к ним только после долгого периода беззакония и насилия.

Так что как минимум пять крупных регионов США — Северо-Восток, Среднеатлантические штаты, побережье Юга, Калифорния и Юго-Запад — подверглись цивилизационному процессу, хотя и в разное время и с разным успехом. Насилие на Американском Западе продержалось на две сотни лет дольше, чем на Востоке, — процесс его снижения продолжился и после знаменитого извещения 1890 г. о закрытии американского Фронтира, которое символически отмечает конец анархии в США.

~

Анархия была не единственной причиной кровавой вакханалии на Диком Западе и в других опасных зонах разрастающейся Америки — в рабочих лагерях, поселках бродяг и чайнатаунах («Брось, Джейк, это Китайский квартал»). Согласно Кортрайту, дикость нравов усугублялась демографическими проблемами и законами эволюционной психологии. Эти регионы были населены молодыми холостяками, бежавшими на Фронтир с нищих ферм и из городских гетто в поисках удачи. В науке о насилии есть важная константа: бо́льшая его часть совершается мужчинами в возрасте от 15 до 30 лет[242]. И не только потому, что у большинства видов млекопитающих самцы — конкурирующий пол, но и потому, что у Homo sapiens позиция мужчины в неофициальной иерархии защищена его репутацией — вложение, которое будет окупаться на протяжении всей жизни, поэтому начинать инвестировать нужно как можно раньше.

Однако насилие среди мужчин имеет один ограничитель: энергию можно потратить на конкуренцию с другими мужчинами за доступ к женщинам и, собственно, на соблазнение женщин и инвестирование в своих детей: континуум, который биологи иногда называют «от подлецов до отцов» (cads versus dads)[243]. В социальной экосистеме, состоящей в основном из мужчин, оптимальным выбором для одиночки будет «подлец», потому что без статуса альфа-самца не победишь в конкурентной борьбе и не подберешься поближе к немногочисленным женщинам. Этот выбор оправдывает себя и в среде, где женщин больше, но отдельные мужчины могут их монополизировать. В таких условиях ставить на кон собственную жизнь может быть выгодно, потому что, как заметили психологи Мартин Дэйли и Марго Уилсон, «любой индивид, которому грозит полный репродуктивный провал, должен удваивать усилия, часто с риском для жизни, чтобы попытаться улучшить существующее положение дел»[244]. «Отцам» же благоприятствует экосистема с равным количеством мужчин и женщин и моногамными союзами между ними. При таких обстоятельствах жестокая конкуренция не дает мужчинам никаких репродуктивных преимуществ, но грозит большим убытком: мертвец не может содержать своих детей.

Еще одна биологическая причина насилия в удаленных от цивилизации местах скорее нейробиологическая, чем социобиологическая: доступность спиртного. Алкоголь влияет на синаптические связи в мозге, особенно в префронтальной коре (см. рис. 8–3), ответственной за самоконтроль. Одурманенный алкоголем мозг хуже контролирует сексуальные побуждения, речь и тело, чему мы обязаны поговорками вроде «с пьяных глаз», «пьяная удаль» и «пьяному море по колено». Во множестве исследований было доказано, что люди со склонностью к насилию гораздо чаще прибегают к нему под влиянием алкоголя[245].

Свой вклад в укрощение Запада внесли не только шерифы со стальным взором и судьи-вешатели, но и понаехавшие женщины[246]. Стандартные сцены из голливудских вестернов — «симпатичная школьная учительница приезжает в Гремучее Ущелье» — отражают историческую реальность. Природа не терпит перекосов в соотношении полов, и со временем с ферм и городов Востока страны потянулись на Запад вдовы, старые девы и молодые одинокие особы. Они искали свое семейное счастье, что вызывало энтузиазм самих холостяков и представителей местной власти и бизнеса, которых все сильнее раздражало падение нравов в буйных городках Дикого Запада. Прибыв на место, женщины использовали свою выгодную переговорную позицию, чтобы превратить Запад в более удобное для жизни место. Они побуждали мужчин оставить драки и пьянство ради брака и семейной жизни, выступали за строительство школ и церквей, закрывали салуны, бордели, игровые притоны и другие заведения, конкурировавшие с ними за мужское внимание. Церковь с ее обязательными воскресными службами и восхвалением трезвости оказывала институциональную поддержку этому цивилизационному наступлению женщин. Сегодня мы посмеиваемся над Женским христианским союзом трезвости (и над тем, как активистка Кэрри Нейшн терроризировала питейные заведения, круша топором барные стойки) и над Армией спасения, гимн которой, согласно старой шутке, содержит слова: «Мы не едим печенье, потому что оно замешано на дрожжах, а даже одна крошка превращает мужчину в зверя». Но первые феминистки, участницы движений за трезвость, реагировали на реальное бедствие: разжигаемые алкоголем убийства в анклавах с большим количеством мужчин.

Мысль, что под влиянием женщин и брака молодые мужчины окультуриваются, может показаться банальной, как Канзас в августе, но в современной криминологии она остается общепринятой. В рамках одного известного исследования ученые на протяжении 45 лет вели наблюдение за тысячей подростков из бедных семей Бостона. Были выявлены два фактора, предрекающих, что подросток-правонарушитель не станет преступником: получение им постоянной работы и женитьба на женщине, о которой он заботится, — необходимость обеспечивать ее и детей. Второй фактор оказался существенным: совершать преступления продолжили три четверти холостяков и только треть женатых мужчин. И хотя из этого нельзя сделать вывод, брак ли удерживает мужчин от правонарушений, или же преступники реже женятся, социологи Роберт Сэмпсон, Джон Лауб и Кристофер Уимер доказали на фактах, что женитьба оказывает положительное влияние. Если факторы, которые обычно побуждают мужчин вступать в брак, продолжают действовать, то вероятность правонарушений действительно снижается после женитьбы[247]. Причину объяснил Джонни Кэш в известной песне «I Walk the Line»: «Поскольку ты со мной, я не перехожу черту».