– Две тысячи сто тридцать шестой, они говорят.

Верджил оттопырил губу.

– Понимаю, – сказала она. – Только это не наше будущее.

– Рад, что ты вернулась.

– Думаешь, я сошла с ума?

– День-два назад я назвал бы сумасшествием то, что твой цифровой помощник отменил нашу сингапурскую сделку. Стетс так и не нашел времени объяснить мне подробности, но, будь это другая контора, полетели бы головы. А теперь он по уши в этой истории с тобой и твоей помощницей, уж кто там она такая. Значит, ты побывала в будущем? Тогда глянь на него. – Дрон стоял у окна, перед задернутой шторой, почти как поставленный в угол школьник. – Будущее, которое тебе показали, было в таком духе?

– Там была квартира, – начала Верити.

– О’кей.

– И вертолет. Но его называли автомобилем.

– Летающий автомобиль?

– Он невидимый.

– Ага.

– Понимаю. Но сверху это правда походило на будущее. Небоскребы, размером с Шард, по сетке, на обоих берегах Темзы.

– Компьютерная игра, – сказал Верджил. – Или, может, шлем что-то делал непосредственно с твоей головой? Нам еще никогда не впаривали путешествие во времени. Вечный двигатель – пару раз, но это отдельный жанр.

– Мне сказали, это вроде как альтернативные временны́е линии. Сними его с меня.

Она указала на шлем. Верджил исполнил просьбу. Верити встала, потянулась, потом сделала наклон, коснувшись руками пальцев ног.

– Мы разговаривали, – произнес мужской голос, – потом ты отключилась. Коннер, помнишь?

Верити выпрямилась, заморгала и глянула на дрона. Тот стоял лицом к ней.

– Зачем ты прижимался к занавескам?

– Машинки зырил, – ответил мужской голос из динамика. – Такие все из себя винтажные.

– Где ты?

– В Белом доме. Подвал Западного крыла.

– Почему?

– Другой срез. Позже по времени, чем ваш, только это не одна линия. Уходим в другую сторону и от них, и от вас.

– Тебя зовут Коннер?

– Коннер Пенске, – ответил он.

– Дроны, которые предлагали Стетсу, те, которые хоть немного походили на этот, были очень шумные, – сказала она.

– Мы его проапгрейдили. Поручили сфабить из самых супер-пупер-современных компонентов, какие тут нашлись.

– Я так устала, что чуть не падаю, – сказала она.

– Постель. – Верджил указал на другую комнату. – Там. Спать. Таков план. Мы с Коннером побудем здесь.

– И заодно зарядим устройство, – добавил Коннер. – Аккумуляторы у него херовые. Единственное, что Тлен не смогла проапгрейдить до наших стандартов.

– Спокойной ночи, – сказала Верити уже в двери смежной комнаты.

Перифераль смотрела на Недертона равнодушным взглядом, означавшим, что она снова под управлением заводского ИИ.

– Мне она понравилась, – сказала Рейни.

Недертон решил, что речь о Верити. Рейни не всегда нравились клиенты, хотя в таких случаях она держала недовольство при себе.

Запульсировала эмблема, вроде бы незнакомая. Тут Недертон сообразил, что звонит Лев Зубов, а на эмблеме – морды его двух ручных тилацинов.

– Извини, телефон, – сказал он Рейни.

Она кивнула и снова повернулась к Томасу в высоком стуле за столом.

– Лев, – сказал Недертон. – Как дела?

– Относительно неплохо, – ответил Лев, хотя голос его говорил обратное.

Недертон знал, что Лев страдает из-за развода, случившегося по инициативе жены, Доминики. Она осталась с детьми в ноттинг-хиллском доме, а Лев переехал в другой зубовский особняк, на Чейни-уок. Недертон там не бывал, но слышал, что от того особняка разит старой клептократией даже больше, чем от ноттинг-хиллского. Льву это едва ли нравилось; в его кругу принято было относиться к клептократии как к шутке. Хотя мало кто мог себе такое позволить.

– Мне нужно с тобой увидеться, – все тем же убитым голосом продолжал Лев. – Сегодня?

Обычно Лев никуда не спешил, но сейчас был явно очень расстроен, и Недертону стало стыдно, что он забросил друга. Лев помог Недертону вылечиться от алкоголизма, без чего не было бы ни Рейни, ни Томаса.

Запульсировала эмблема Лоубир, настойчиво.

– Извини меня, – сказал он Льву. – Секундочку. – Отключил звук. – Да?

– Встретьтесь с ним сегодня, – сказала Лоубир. Ее эмблема исчезла.

– Извини, – сказал он, снова включая Льва. – Где встретимся?

– Не у тебя, – ответил Лев. – Разговор личный.

И не на Чейни-уок, подумал Недертон, потом вспомнил про «Денисовское посольство».

– Из твоего списка? Под Хэнуэй-стрит? Через двадцать минут?

– Выхожу, – сказал Лев. Его тилацины исчезли.

– Что такое? – спросила Рейни.

– Лев.

– Я догадалась. Что у него?

– Хочет поплакать в жилетку, я так думаю. Лоубир вмешалась и сказала, чтобы я с ним встретился. Договорились через двадцать минут на Хэнуэй-стрит. – Он снял контроллер и положил на диван.

– Что там?

– «Денисовское посольство».

– Секс-клуб? – Она подняла брови.

– Бывший, да. Не думал, что ты про него знаешь.

– У одного моего клиента кризис начался с особо злополучного визита туда. – Рейни глянула на него пристально. – Канадец за границей.

– Теперь это просто круглосуточные завтраки. Я предложил это место, потому что оно близко и в его списке.

– Что за список?

– Заведений, которые были чем-то одним, а теперь что-то другое под тем же названием. Лев считает, что так показывает себя артистичной натурой. Если понадоблюсь, звони. Постараюсь не задерживаться.

Он поцеловал ее в щеку, зашел в спальню за пиджаком и надел его, установив на среднее тепло, – как стало ясно на улице, точно по погоде. Недертон приблизился к тому месту, где, по его прикидкам, стоял замаскированный автомобиль Лоубир, тихо надеясь, что она не остановит его для разговора. Автомобиль демаскировался, когда до него оставалось метра три, но лишь частично, показав контур из призрачных размытых пикселей. Недертон, не сбавляя шага, прошел между машиной и стеной, глядя точно вперед, на Тотнем-Корт-роуд.

Бо́льшую часть пути он одолел без происшествий, но уже перед самой Хэнуэй-стрит запульсировала эмблема Тлен.

– Да?

– Рейни сказала, ты вышел.

– Встречаюсь со Львом. Где мы с тобой недавно были.