Ее взгляд был затуманен постыдными слезами, но после пережитого она уже не имела сил даже на стыд.

Девушка смотрела в лицо принца, освещенное запоздало выплывшей луной, и видела в его глазах море света. Света, который был нужен ей больше жизни.

Это было так странно — видеть его таким. Но в этот момент в ней говорило ее сердце, а может еще и какие-то дары.

Браслета на ее запястье не было, но она была настолько истощена магически, что никаких эманаций ее силы принц, похоже, не ощущал.

В этот момент в душе девушки впервые родилось доверие. Настоящее доверие к человеку, который снова ее спас. Который обнимал ее и говорил, что все будет хорошо.

Почему он так добр к ней? Что заставляет его постоянно ее спасать???

Это было странно и непонятно, но Эвери вдруг остро осознала, что больше не хочет покидать его. Не хочет всей душой!

Потому что теперь действительно ДОВЕРЯЕТ!

Может, Вальда все-таки ошиблась, и тот ужасный сон — лишь ночной кошмар? Может, Кристофер — это ее спасение? А вдруг Эвери однажды сможет рассказать ему всю правду, и он… не оттолкнет ее, а поможет, вот как сейчас?

Сердце Эвери застучало сильнее, а губы сами приоткрылись, чтобы вдруг произнести:

— Я больше не покину вас! Обещаю…

Эвери изумилась сама себе. Она ведь не собиралась говорить этого вслух. Но принц вдруг просиял, словно блаженный и, наклонившись, поцеловал Эвери в лоб.

На радостях.

В каком-то одурманенном магическими вывертами состоянии.

И не важно, что полуистлевшие трупы продолжали стучаться в купол, бессильно потрясая уродливыми конечностями.

Эти двое их не замечали.

Как не замечали того, что у Эвери отсвечивали магическим сиянием золотые волосы, а у Кристофера периодически вспыхивал аметист на кольце.

Они смотрели только друг другу в глаза.

И улыбались.

Как люди, которых до сумасшествия пришибла магия.

Брачная, если что…

Кристофер сидел на земле, прислонившись к широкому стволу ароматной липы, а у него под боком, уткнувшись носом ему в подмышку, спал Эвери, забавно посапывая во сне и постоянно бормоча какие-то непонятные слова.

Это бормотание вызывало у принца улыбку, но ненадолго, потому что переосмысление того, что происходило всего несколько часов назад, постоянно приводило Криса в недоумение и стыд.

Зарево утра уже окрасило небо бледно-голубым цветом, и уродливые морды восставших из земли мертвецов растворились в глубине леса, напуганные приближающимся солнечным светом: нежить не выносила сияния яркого желтого светила…

Уже через час можно будет снимать купол и возвращаться обратно в замок де Нуэль. Если, конечно, мертвецы не задрали оставленного неподалеку коня…

Но даже если это было так, сейчас Кристофера больше волновало другое: что это было вообще?

Он имел в виду… свое собственное поведение.

Поведение, из-за которого он сейчас краснел, как мальчишка, и немного испуганно поглядывал в умиротворённое лицо своего златокудрого адъютанта.

Несколько часов назад он был сумасшедшим, когда, ответив на объятья испуганного мальчишки, вдруг исполнился чувств, которых у него точно не должно было быть.

Ему казалось, что в тот момент он Эвери… любил. И весь мир любил тоже. А потом и вовсе… поцеловал мальчика в лоб, при этом скаля зубы в безумной улыбке сумасшедшего добряка.

Подумать только: поцеловал.

В лоб.

Парнишку!!!

Безумец!!!!!!

Воспоминания об этом обжигали так сильно, что Кристофер снова со стоном откинулся на ствол дерева, а потом свободной рукой влепил себе ладонью в лоб.

Чтобы неповадно было так позорить свое доброе имя.

И даже сейчас он позволил Эвери спать прямо на нем, на его плече и груди, и боялся даже пошевелиться, чтобы измученного мальчишку ненароком не разбудить, хотя у него давно уже затекло всё тело…

Что с ним происходит?

Откуда столько расположения к нему?

Ну да, пожалел. Ну да, восхищен перспективой воспитать из него прекрасного воина. Да, взял его под опеку, но… эти чувства…

Они же точно за гранью нормального, ведь так?

Тряхнув волосами, Кристофер решительно сжал губы и аккуратно потряс плечом, пытаясь Эвери разбудить.

Когда же синие глаза открылись и непонимающе уставились в его лицо, Кристофер снова замер, любуясь этой глубокой синевой и сравнивая её с оттенком лазурных небес…

Ну вот. Опять!

Крис отвернулся, смутившись, а потом решительно произнес:

— Просыпайся, негодник! Наказывать тебя буду…

Он не собирался говорить так жестко, но слова сами вырвались из него, словно отражая его внутренний бунт против… самого себя.

Эвери быстро сообразила, что принц не шутит, поэтому, обнаружив себя спящей прямо на нем, ужасно покраснела, подскочила на ноги и стала перед ним по стойке смирно.

Правда, у нее тотчас же закружилась голова, видимо, из-за вчерашнего магического истощения, да и браслет, который она еще ночью незаметно одела себе на руку, тоже оттягивал на себя много сил.

Принцу пришлось своего подопечного ловить, а потом они оба замерли, собираясь снова покраснеть.

Кристофер взял себя в руки первым: сдвинул брови на переносице, схватил Эвери за плечи и легонько, но устрашающе встряхнул.

— Стоишь? А ведь мог бы сейчас лежать кучкой обглоданных костей, адъютант! — гаркнул он так жестко, что девушка вся сжалась и даже закрыла глаза.

На мгновение.

Потом открыла снова, ведь не пристало ей вести себя, как настоящей девице.

Однако вслед за подобным благоразумным решением её память стойко выдала вчерашние происшествия, в особенности ее хватание принца за шею, слёзы, объятья и нелепейшие обещания никогда больше не убегать…

О небо! Что же она вытворяла???

Не удивительно, что принц Кристофер так сердит!

Правда, вчера он лишь улыбался…

Крис, видя, что Эвери начинает всё сильнее бледнеть, немного сбавил обороты наступления и медленно оставил плечи своего адъютанта в покое.

— Вчера ты пообещал мне, что больше такого не повторится, — начал он, смягчив тон голоса на уравновешенно-спокойный, — однако я должен знать: почему ты так поступил? Испугался нападения? Хотел что-то скрыть? Ты даже не представляешь, что я почувствовал, поняв, что тебя понесло в Лес Мертвецов! Я уж было подумал, что мы больше не увидимся никогда…