– В кресле куда лучше, чем в этом вашем соленом мокром море, ― неторопливо сказал Ден, ничуть не обидевшись. Он производил впечатление спокойного, уравновешенного человека, который все делает размеренно и неспешно. ― И чего попусту тратить энергию? Расходую силы с умом, ― рассудительно добавил он.

– Ника, а ты с кем?.. ― спросила я девушку, мотнув головой в сторону моря, где опять целовалась сладкая парочка «твикс», а потом посмотрела на Дена и Юрца.

Юрец хохотнул и ответил за нее:

– Не, она ни с кем из нас. Ну… Или с каждым по чуть-чуть. Но не так, как у Игоря и Аньки. Вообще у нас Ника больше любит клубничное мороженое, чем ванильное. Ванильное она ест только иногда, по настроению.

– Что? ― удивился Тошка.

– Вагины она любит, вот что.

Тошка поперхнулся портвейном. Ника только улыбалась.

Открытость ребят мне нравилась. Здесь никто вообще не следил за языком. Все говорили то, что думали. И никто не обижался друг на друга.

– А как понять… Кто ты? Какая ты и кто тебе подходит? ― спросила я Нику.

Она посмотрела на меня с любопытством.

– Думаешь, ты лесби?

– Нет, но… я не знаю, кто я, ― вздохнула я. ― Просто интересно, как узнать. Вдруг мне подходят девушки?

Ника поманила меня пальцем. Я наклонилась к ней. Она убрала назад мои волосы, коснулась лица ладонями. Мне было приятно. Ника казалась просто ангелом с этими очаровательными светлыми кудряшками. Из-за милой внешности и низкого роста ей можно было дать и двенадцать, и восемнадцать, с ходу не поймешь.

Она подалась ближе и поцеловала меня. Это было странное ощущение, но я всеми силами пыталась не показывать волнение и замешательство: ответила так, будто каждый день целуюсь с девушками. Не хотелось упасть в грязь лицом перед новой компанией.

– Вашу мать! Вот это поворот! ― Юрец рядом присвистнул.

Ника серьезно посмотрела на меня.

– Ты не лесби.

– Как ты это поняла? ― удивленно спросил Тошка.

– Другой вкус, ― ответила она ему. ― Вкус лесбиянок особенный, его ни с чем не спутаешь. Забирай ее себе, она натуралка.

Все посмотрели на Тошку: как он отреагирует? Все ждали от него действий. Позже, спустя годы, я часто вспоминала этот момент. Возможно, если бы он что-то сделал ― взял бы меня за руку, обнял… между нами что-то и могло бы быть. Но он лишь застенчиво опустил взгляд в свой стакан. Я хмыкнула. Когда мы были «под травой» в подсолнуховом поле, что-то он так не робел. А сейчас вдруг этот приступ стыдливости, который меня жутко взбесил.

– Что за прикол? Где наши шмотки? ― раздался голос с берега. ― Твари, кто украл нашу одежду? Юрец, это ты, гнида?

– Неа, ― гаденько ответил тот.

– Врешь, гад! Куда ты дел наши шмотки?

– А ты подойди и поищи.

Аня осталась в воде. Игорь, закрыв руками причинное место, побежал к огню.

– Куда ты дел вещи?!

Юрец как ни в чем не бывало попивал портвейн.

– Спляши, тогда скажу.

– Ах ты, падаль! Я тебе щас двину!

Игорь навалился на Юрца, опрокинул того вместе с креслом. Игорь был чуть крупнее, поэтому без труда перевернул Юрца на живот и стал тыкать лицом в песок.

– Слезь с меня, педик! ― кричал Юрец. ― И не трись об меня своим членом!

– Не скажешь, куда дел шмотки, ― засажу в твою узкую задницу!

– В палатке моей, иди забирай, только отведи от моей жопы свое дуло!

Остальные повалились со смеху от этой сцены.

Когда все успокоились и расселись вокруг костра, Юрец принес из автобуса гитару, стал играть. Я слушала музыку и незаметно рассматривала ребят. Юрец и Игорь казались чем-то похожими, их имена я поначалу путала. Оба в одинаковой одежде, схожей комплекции. Сияющие лица, горящие глаза, дерзкие улыбки. Только прически разные: у Игоря черные волосы до плеч, собранные в хвост, а у Юрца ― ирокез. Отличались парни и характерами: Юрец был более говорливым и наглым, любил пофилософствовать, а Игорь чаще молчал.

Спокойнее всех вел себя Ден ― вообще не любил дурачиться. Ему исполнилось двадцать семь, он был значительно старше нас, меня ― аж на двенадцать лет. Он был и выше, и крупнее остальных парней, с короткими темно-русыми волосами. Серые глаза ― мудрые и печальные; движения неторопливые; лицо ― как у старца-отшельника, какое-то отрешенное. Будто и впрямь монах. На спине из-под белой майки проглядывала татуировка ― ангел, держащий над головой крест.

Было видно, что Ден сохнет по Нике: постоянно рядом с ней, охраняет, как верный пес. Но, как сказал Юрец, Ника больше по «клубничному мороженому» и «со всеми по чуть-чуть». Мне бы хотелось, чтобы Ника была с Деном. Они подходили друг другу. Ден казался таким надежным. Но ведь «надежный» ― иногда то же самое, что «скучный», не правда ли?

Когда Юрцу надоело играть, мы рассказали о себе: в основном, отвечали на вопросы ребят, избегая подробностей. Говорили, о том, как нас достала унылая жизнь в Днице, и, поругавшись с родителями, мы забрались в грузовой полувагон и пустились во все тяжкие. Как по ошибке доехали до Мурома, как потом добирались до Воронежа, оттуда ― до Ростова и дальше до Тамани. Мы утаили только убийство бона в Днице.

В ответ ребята тоже немного о себе рассказали.

Ника и Игорь объединили всех и создали эту компанию; как ― я пока не поняла. Нике оказалось восемнадцать; как я и думала, ее немного детская внешность была обманчивой. Высокая и стройная, с томным взглядом, Аня, наоборот, выглядела старше своих четырнадцати.

У Ани с Игорем была большая любовь. Я пока не знала, какая Аня по характеру, она казалась закрытой ― молча сидела и глядела в пламя. Но было видно, что она безумно влюблена в Игоря. Эти двое ни разу за вечер не расцепили рук. Как выяснилось, Игорь и Аня ― сводные брат и сестра. Отец Игоря умер, и Игорь жил вместе с Аней и мачехой.

– Мачеха не разрешала нам быть вместе. Считала, что мы должны относиться друг к другу как брат и сестра. Но мы не могли, ― сказал Игорь. ― Мачеха меня ненавидела. И мы с Аней решили, что побег для нас единственный выход. Незадолго до этого я познакомился с Никой, у которой тоже дома были проблемы. Вот так мы отправились дальше. Просто странствовали без дела, потом подобрали Юрца. Такой парень, как Юрец, нужен в каждой компании. Без этого чувака никуда, хотя он тот еще засранец и я часто думаю, что лучше бы мы оставили его на дороге.

Речь Игоря прервал взрыв хохота.

– Я тоже тебя люблю, чувак. ― Юрец чмокнул воздух.

– Ден к нам пришел последним. Как-то увидели грустного чувака на обочине и просто не могли проехать мимо. Ден тогда только вышел из тюрьмы и не знал, куда ему идти.