Кто-то почесал меня за ухом. Было приятно.

– Чем она была? Просто аватарой Глубокого, сэр. Фантомом, видением, если хотите, посланным нам из глубочайшей пучины, чтобы положить конец свету.

Я ощетинился.

– Нет, теперь все позади – на время. Вы развеяли фантом. Теперь уже сызнова не начнешь, ведь ритуал – строго специфический. Трое нас должно стать вместе и, пока кровь невинного собирается лужами у наших ног, произнести священные имена.

Подняв глаза на толстяка, я вопросительно заскулил. Он сонно похлопал меня по загривку.

– Конечно, она вас не любит, мой мальчик. В нашем измерении она даже нематериальна.

Снова пошел снег. Костер догорал.

– Ваше сегодняшнее преображение – на мой взгляд, неожиданное – прямое следствие тех самых небесных конфигураций и лунных сил, что сделали сегодняшнюю ночь столь подходящей для того, чтобы вызвать из Бездны моих старых друзей…

Он продолжал говорить низким голосом и, возможно, поведал мне важные тайны. Но этого я никогда не узнаю, ведь во мне бушевал голод, и его слова потерялись, сохранив лишь тень смысла: меня больше не интересовали ни море, ни обрыв, ни толстяк.

В лесу за лугом бежали олени: я чувствовал их запах в воздухе зимней ночи.

А я был голоден.

* * *

Когда я снова пришел в себя, было раннее утро, моя одежда невесть куда подевалась, и в снегу рядом со мной лежал недоеденный олень. По одному его глазу ползала муха, язык вывалился, отчего животное выглядело смешным и жалким, точно на карикатуре в газете. У брюха, из которого были вырваны внутренности, снег окрасился флуоресцентно-алым. Лицо и грудь у меня были липкими и красными от все той же крови. На горле – струпья и шрамы, но к следующему полнолунию оно исцелится.

Маленькое желтое солнце казалось далеким, но небо было безоблачно синим, и ни ветерка. В отдалении слышался рев моря.

Я мерз, был голым, окровавленным и чувствовал себя бесконечно одиноким. «Ну и ладно, – подумал я, – вначале такое со всеми нами случается. А со мной только раз в месяц». Я был совершенно измучен, но знал, что придется продержаться до тех пор, пока не найду заброшенный амбар или пещеру, а тогда засну и просплю неделю или, может быть, две.

Совсем низко, почти над снегом ко мне летел ястреб, что-то болталось в его когтях. На краткое мгновение он завис надо мной, а потом уронил к моим ногам в снег маленького серого кальмара и снова взмыл ввысь. Дряблая, многощупальцевая тварь лежала бездыханно и недвижимо в окровавленном снегу.

Я счел это знамением, но не смог решить, доброе оно или дурное, впрочем, мне было все равно. Повернувшись спиной к морю и мрачному городку Инсмут, я начал пробираться к огням мегаполиса.

И снова позвонил Стив Джонс. «Я хочу, чтобы ты написал мне одно из своих стихотворений-рассказов. Нужно, чтобы это была детективная история, действие которой разворачивается в недалеком будущем. Может быть, ты сможешь использовать Ларри Тальбота из «Просто опять конец света».

Так вышло, что я в тот момент писал в соавторстве сценарий по староанглийскому эпосу «Беовульф» и был несколько удивлен, как много людей, неправильно меня расслышав, решили, что я только что закончил сценарий очередной серии «Бейуотч»[28].

Поэтому я начал пересказывать «Беовульфа» как футуристическую серию «Бейуотч» для антологии детективных рассказов. Это представлялось единственно разумным выходом.

Послушайте, я же к вам не пристаю, откуда вы сами берете свои идеи!

– Слушайте, Тальбот!

Моих людей убивают…

Рот рокотал в телефонную трубку,

Как море – в раковине.

– Узнайте – кто и за что и прекратите это!

– Как прекратить? – спросил я.

– Да как хотите! – он рявкнул. –

Вот только я не желаю,

Чтоб они ушли целыми и невредимыми,

Когда вы прекратите это… ясно, о чем я?

Что ж, ясно… и он меня понял.

Знаете – это было

В двадцатых годах двадцать первого века,

В Эл-Эй, на Венис-бич.

Гар Рот рулил бизнес на всем побережье,

Продавал стимуляторы, стероиды и колеса –

Да все, чем можно закинуться. Полный успех.

Загорелые парни в стрингах, что жрали стероиды,

Крутобедрые девки, желавшие бюст увеличить,

Все, кто сидел на гормонах и феромонах, –

Рота любили все. У него была дурь.

Копы – те брали взятки и смотрели сквозь пальцы…

Гар был королем мира – от Лагуны до Малибу.

Он построил пляжную дискотеку, и там

Мускулистые парни и грудастые телки

Тусовались, пили коктейли и понтовались.

О да, бог этого города – плоть,

А плоть их была прекрасна,

И они веселились.

Все вокруг веселились –

Закидывались, подкуривались, торчали,

Музыка так гремела, что отдавалась в костях, –

Так было…

А после вдруг начались убийства.

По-тихому.

Кто-то проламывал головы,

Рвал на куски тела… и криков никто не слышал

За грохотом музыки и шумом прибоя –

В тот год снова в моду вошел хэви-метал.

Убийца похитил с десяток парней и девчонок,

Их уволок в море…

А на заре – трупы.

Рот говорил – он решил поначалу,

Что это – дела конкурентов,

Усилил охрану, в воздух поднял вертолеты,

В море спустил катера – ведь убийца вернется…

И он возвращался – снова, снова и снова.

Но на пленках видеокамер не было ничего.

Что это – не знал никто, но, черт возьми,

Оно отрывало головы, руки и ноги,

Выдирало из пышных грудей силикон,

На песке оставляло яички с высосанными стероидами –

Сморщенные, словно морские моллюски…

Рот зверел – пляж был явно уже не тот.

Вот тогда он мне позвонил…

Я перелез через спящих цыпочек разного пола

И тронул плечо Рота.

Глазом моргнуть не успел – а десяток серьезных стволов

Целят уже мне в сердце и между глаз.

И я сказал: «Эй, я не монстр. В смысле –

Не монстр, который вам нужен…

Пока что».

Я сунул ему визитку.

«Тальбот, – сказал он. –

Вы готовы решить проблему? С вами я говорил?»