Леди О'Хара с немалой суровостью во взоре посмотрела на своего спящего мужа. Он раскинулся в кресле под громадным дубом, а она в нескольких шагах от него занималась вышиванием по канве. Глаза О'Хара были закрыты, рот открыт. Миледи нахмурилась и кашлянула. Она сильно напрягла свое горло и снискала успех: ее супруг закрыл рот и лениво поднял одно веко. Миледи немедленно приняла вид деликатно-печальный, и глаз, изучавший ее, заискрился смехом, угрожая немедленно закрыться. Молли укоризненно поглядела на него и горестным тоном начала:

– Право, по-моему, очень жестоко с вашей стороны, сэр, заснуть как раз тогда, когда я хочу поговорить.

О'Хара поспешно открыл второй глаз.

– Что ты, любовь моя, я не спал! Я… э-э… размышлял.

– Неужели, сэр? И, что, когда вы размышляете, вы обычно открываете рот… ихрапите!

О'Хара дернулся.

– Я клянусь, что не храпел! – воскликнул он. – Молли, ты просто вредная озорница, вот ты кто!

– Майлз, а ты – просто большой ребенок, вот ты кто! – передразнила она его. – На твоем парике сидит паук, а сам он съехал на бок.

– Паук? – растерянно переспросил О'Хара.

– Нет, глупый, парик. Наверное, мне лучше поправить его, – она встала, и, наклонившись над ним, подвинула парик и ловко убрала паука с помощью двух листочков. Затем она быстро поцеловала мужа в лоб и села у его ног.

– Во-первых, ты так и не спросил, где я была вчера весь день.

О'Хара был уже выдрессирован и знал, чего от него ждут, – он изобразил на лице величайшее любопытство и поинтересовался:

– Куда же уезжала миледи?

– Я поехала нанести визит мисс Боули и ее племяннице, сэр!

Она глядела на него победоносно и несколько вызывающе.

– Вот дьявольщина! Неужели?

– Именно так, сэр. Я чувствовала, что в воздухе что-то носится и вспомнила, как ты писал мне, что Джек влюблен в Диану. Поэтому я решила, что поеду и сама на нее посмотрю.

Майлз смотрел вниз на нее снисходительно и раздраженно в то же время.

– И съездила, котенок?

– Съездила. И выяснила, что она влюблена в него точно так же, как он в нее… разумеется.

– Разумеется?

– Кто же может не влюбиться в него? Он так чудовищно обаятелен. Я сама бы вышла за него замуж.

Говоря это, она наклонила голову, чтобы скрыть лукавую улыбку.

– Прошу прощенья? – ошеломленно переспросил О'Хара.

Миледи чертила пальчиком узоры у него на колене.

– Разумеется, если бы уже не была замужем за тобой, Майлз.

Но О'Хара заметил улыбку. Испустив глубокий вздох, он проговорил мрачным голосом:

– Река всегда поблизости, сударыня.

Пальчик миледи дрогнул и замер, ладошка скользнула в его руку.

– Это нехорошая шутка, Майлз.

Он засмеялся и покачал пальцем упругий локон.

– Конечно, а разве ты не напрашивалась на это, любимая?

– Конечно, нет. Так насчет Джека, дорогой…

– Я думал, мы о Джеке и говорили. Разве нет?

– Майлз, можешь ты помолчать и послушать?

– Да, дорогая.

– Тогда хорошо. Как я уже тебе сказала, я поехала в Литтлдин вчера днем и познакомилась с обеими мисс Боули.

– И что же ты о них думаешь?

– Я думаю, что Диана замечательно красива… такие глаза, Майлз! Такие волосы! А старшая мисс Боули очень любезна и забавна! Я выпила с ними чашку чая и поговорила о Джеке…

– Сумасбродка! Только не говори мне, что называла его Карстерзом?

– Нет, дурачок! Конечно же, нет. Так получилось, что мисс Боули первая упомянула о нем, называя его мистером Карром. Так что я называла его так же. И я заметила, что Диана почти не говорила о нем, а когда что-то сказала, то самым холодным тоном. Это, разумеется, еще больше убедило меня в том, что она его любит.

О'Хара был явно озадачен.

– Но как же ты можешь быть так уверена, раз она о нем не говорила, душенька?

– Тебе этого никогда не понять, дорогой мой, потому что ты всего лишь мужчина. Не важно… Я знаю! Я была просто очарована Дианой и решила поговорить с ней наедине. Поэтому я стала восхищаться розами, и она предложила мне выйти в сад, чего я и добивалась. Мы отправились вместе. По-моему, я понравилась Диане, потому что…

– Чепуха!

– Помолчи, Майлз!.. потому что она отбросила свою сдержанность и стала держаться очень дружелюбно. А я столько всего наговорила…

Ощутив судорожное движение и сдавленное покашливание, она вопросительно приподняла бровь:

– Что такое, сэр?

– Ничего, любимая… ничего. Продолжай свою историю… ты сказала…

– Что много чего наговорила, – она остановилась, и глаза ее блеснули вызывающе. Затем на щеках мелькнули лукавые ямочки, и она опустила ресницы. – Я не буду рассказывать тебе всего, что говорила…

Вздох облегчения прервал ее фразу.

– И если ты будешь продолжать вести себя таким же не… несимпатичным манером, я вообще больше ни слова не скажу!

Убедившись, что он не собирался возражать, она продолжала:

– У нас был долгий разговор, и я поняла из всего, что она сказала и чего не сказала, что Джек по какой-то глупой причине не будет просить ее руки.

– Глупой причине, любимая? – прервал он ее.

– О, я знаю, что ты считаешь эту причину очень благородной, но я тебе скажу, что по отношению к бедному ребенку это ужасная жестокость. Как будто ей не все равно, грабитель он или не грабитель!

– Как я понял, дело не столько в этом, сколько…

– Да, но он же не мог сказать ей, что невиновен… ох, Майлз, не смотри так иронически! Конечно, мог! Я клянусь, что если бы ты так со мной обращался, я бы тебя заперла и не выпускала, пока ты бы не раскаялся! Я решила поговорить с Джеком.

– Любопытное предстоит зрелище, но будьте добры, миледи, отнеситесь к этому очень осторожно.

– Он ничего не понимает. Я знаю, что она будет гордиться тем, что выходит за него замуж…

– Да уж! Неужели ты считаешь, что будет хорошо, если Джек предложит ей выйти за него замуж в своем нынешнем положении?

– Я ду… о, я не знаю!

– Нет, любовь моя. Джек прав, сначала он должен обелить свое имя.

– Тогда, ради всего святого, почему он этого не делает? – раздраженно воскликнула Молли.

На этот раз пришел черед О'Хара глядеть с превосходством: