– Что вы от меня хотите?

– Информацию, естественно. О вашем прямом и непосредственном начальнике.

– Я стучать не буду. Не дятел.

Прозвучало это гордо, но глупо. Впрочем, разговор пошел, теперь главное дожать.

– Не дятел? Это интересно, – Рагнар в задумчивости потер виски. – Ирия, сходи в торговые ряды, прикупи дятла. Не будет дятла – купи попугая… или петуха.

– Зачем?

– Будем делать обмен телами. Его – в дятла, а дятла, соответственно, в него.

– Это разве возможно?

– Ну конечно, – Рагнар даже удивился невежеству подруги. – Конечно, это не вполне некромантия, а ближе к целительству, но хороший некромант в медицине разбираться просто обязан.

– То есть поменять их разумы местами – а потом обратно?

– Зачем обратно? – не понял Рагнар. – Допросим, благо у птицы мозгов не хватит ни врать, ни упорствовать, да так и оставим. Вот еще, напрягаться ради него…

– Эй-эй-эй, – не на шутку занервничал пленный. – Вы что, серьезно?

– Серьезнее некуда, – ухмыльнулся Рагнар и покровительственно похлопал его по плечу. – Да не переживай ты так. Современная медицина даже из гения сделает дятла.

– А может, проще сделаем? Ну, приготовишь из него зомби… Или демона вызовешь, чтобы его мысли прочитал.

– Демона? – Рагнар удивленно посмотрел на Ирию. – Ну, ты кровожадна. С чего бы?

– А у него волосы сальные, руки потные и взгляд мерзкий.

– Истинная женщина, – припечатал некромант. – И чем ты с демоном расплачиваться будешь?

– А вот его душонкой, – Ирия потрепала секретаря по щеке, – и расплатимся.

– Ну, ежели так, – Рагнар изобразил глубокую задумчивость. – Так, конечно, можно.

Вызывать ради допроса пленного демона Рагнар не стал бы ни за какие коврижки. Хотя бы потому, что это шло против кодекса некроманта. Нарушать же сей документ – себе дороже. Вот только фокус в том, что кодекса этого никто, кроме самих некромантов, не читал, а потому и создавать легенды об уж-жасных темных мастерах его наличие не мешало. И пользу это приносило изрядную. Как сейчас, например – вон, как пленный трясется.

– Пентаграмму какую делаем?

– Давай обычную, третьего уровня…

Когда в наспех вычерченной на полу комнаты пентаграмме появилась жуткого вида красная рожа (простенькая иллюзия, но кто проверять-то будет), Парре сдался. Ножками засучил, штаны намочил… В общем, поведал миру о глубине падения своего шефа. В красках и с придыханием.

Откровенно говоря, не впечатляла глубина падения-то. Даже по сравнению с кое-какими провинциальными чиновниками, Горцаль выглядел белым и пушистым. Если же сравнивать с большинством столичных деятелей, он и вовсе был кристальной честности человеком. Но то в сравнении, по букве же закона его легко можно было хватать за жабры и подвешивать хорошенько просушиться. Именно это Горцалю в ближайшее время и грозило.

Когда в комнату быстрым шагом вошел префект и, вместо того чтобы прийти на помощь несчастному узнику, взял у Ирии листы с записью допроса, заполненные красивым женским почерком, Парре наконец-то понял, насколько сильно его шеф, а вместе с ним и он сам, вляпались. Однако на его душевные терзания никто и внимания не обратил. С крайне довольными лицами префект в сопровождении – Охотников покинул комнату. Остаток дня и всю ночь Парре коротал время в тоске и одиночестве, но это уже совсем другая история.

Магистр Горцаль был неприятно удивлен, когда дверь в его кабинет, занимающий большую часть второго этажа огромного особняка, без предупреждения раскрылась, и на пороге нарисовался маркиз Бартолли. Огляделся вокруг и, вместо приветствия, грустно кивнул:

– Хорошо тут у вас, красиво. И особняк тоже ничего… В общем, Горцаль, я имею сомнительную честь арестовать вас.

– Кого? Меня? – удивлению предводителя Гильдии не было предела. – Вы с ума сошли?

– Вас, вас, – кивнул Бартолли. – Вот здесь, – он помахал в воздухе пачкой бумаги, – то, что успел сообщить нам ваш секретарь. Честно признаюсь, на плаху не тянет, но лет двадцать в тюрьме…

– Выкиньте вон этого клоуна, – рявкнул Горцаль. – Охрана! Заснули, что ли?

Из скрытой за пыльной синей портьерой двери молча шагнули двое. Охотники, из начинающих. Таких частенько подряжали на работу вроде этой – сидеть на побегушках у шефа и ждать команды, которая, возможно, никогда не последует. И почти сразу из-за двери, аккуратно обогнув Бартолли, бесшумно скользнули Рагнар с напарницей. Синхронно разошлись, тускло блестящей оружейной сталью демонстрируя серьезность намерений. Всей разницы, что у Рагнара в правой руке была шпага, левую же окутывало темное, слабо мерцающее и крайне неприятное на вид облачко. Прах бездны, боевое некротическое заклинание, способное доставить попавшим под удар массу неприятностей. Ирия же, помимо шпаги, вооружилась пистолетом, и вороненый, отделанный серебром ствол внушительного калибра невольно приковывал взгляды.

Охрана Горцаля мгновенно растеряла весь боевой задор. Они тоже были Охотники, кое-что могли и умели, но одно дело местные увальни-стражники, и совсем другое их собственные коллеги, резко превосходящие классом. Впрочем, что там деликатничать – крутые даже по столичным меркам. Вдобавок один – неслабый маг, да еще и некромант. Связываться с такими противниками не хотелось.

– Оружие бросьте, – голос Рагнара звучал спокойно и буднично. – Живы останетесь, обещаю.

– А если нет? – спросил тот из телохранителей, что был повыше ростом. Усилием воли он заставил свой голос звучать ровно, однако не от некроманта скрывать эманации страха.

Рагнар пожал плечами:

– Тогда ваш конец будет ужасен, это я вам тоже обещаю.

Слову некроманта стоило верить. Общеизвестный факт – темные маги могут юлить, вертеть, не давать прямого ответа, но пообещав что-то, выполнят. Клинки телохранителей зазвенели о мрамор пола, Рагнар кивнул одобрительно:

– Вот и хорошо, вот и славненько. А теперь марш в караулку, сидеть и носа не показывать!

Охрана испарилась, будто ее и не было. Горцаль затравленно огляделся, понял, что ждать помощи больше неоткуда, начал медленно вставать… Спокойный, властный голос Бартолли заставил его остановиться:

– Прекратите истерику, магистр. Если начнете дергаться, разговаривать будем совсем иначе. Пока же у нас есть возможность договориться. Если, конечно, мы окажемся полезны друг другу.

Горцаль медленно сел. Похоже, до него начало доходить, что его значимость оказалась куда меньше, чем он всегда думал. Сейчас он, как ни обидно это признавать, пешка в большой игре. И сохранится ли он, как фигура, на шахматной доске, либо его сметут походя, зависит от степени полезности, которую он представляет. Глядя на душевные терзания оппонента, крупными буквами написанные на его разом осунувшемся лице, Рагнар невольно улыбнулся. Он мог бы сказать этому человеку многое… Вот только сейчас разговор предстояло вести многоопытному префекту. И молодой некромант не лез – в отличие от большинства сверстников, он умел отдавать инициативу тому, кто более подготовлен, не испытывая при этом каких-либо моральных неудобств. Ирия была куда более порывиста, но ее пока что не спрашивали, а дисциплина для Охотника – первое дело. Так что она не лезла с особо ценными советами, доверив разбираться мужчинам.