- Мой! - закричала. Правда вырвалась наружу и сказанного не воротишь. Да я и не хочу. Мне надоело скрываться, бояться, умалчивать. Слишком сильно устала играть эту партию. - Я его родила, понятно? Просто молчала об этом! Поэтому, отдай мне сына и не ори тут!

Заметила, как вытянулись лица у присутствующих. Мои слова, словно гром среди ясного неба, оглушили. Первой пришла в себя Ольга:

- Да врет она все! Никакой это не ее ребенок. Просто хочет себе его забрать. А он мой точно такой же, как и ее! Не имеет она никаких прав!

- А я и думаю, почему чужой ребенок так на тебя похож, - Рома опустив глаза, ковырял носком туфли щель в асфальте.

- Ромочка, милый! - Я обернулась и умоляюще посмотрела на любимого. - Мне сейчас все равно, что ты обо мне думаешь. Мне сейчас вообще все до лампочки. Просто помоги мне. Пусть это будет в последний раз, но помоги.

Я готова была стоять перед ним на коленях.

- Что ты от меня сейчас хочешь? - Он не смотрел на меня, будто ему больно. Я понимала его чувства. Всегда знала, что правда разрушит нас, но держать ее в себе больше не имела сил.

- Я не держу тебя, - проговорила так тихо, чтобы слышал только он. - Если хочешь, а я вижу, что так оно и будет, то бросай меня. Найди себе ту, которая всегда будет с тобою честна, которая никогда не станет обманывать даже в мелочах и по крупному. Я же тоже знала, что нельзя с тобой так, но по-другому не могла. Когда поняла, что люблю, уже ничего нельзя было изменить - ребенок от того урода жил во мне. Меня тогда только твоя любовь и спасла. Я же ненавидела еще не рожденного ребенка, ненавидела себя, весь мир ненавидела. А ты пришел в мою жизнь, не спрашивая разрешения, просто вошел и там остался. Ну, как я могла тебя выгнать? И так старалась сделать все, чтобы ты сам ушел.

Рома продолжал молча, ни на кого не глядя сосредоточенно колупать асфальт.

- Но я прошу тебя. Каким бы ни было твое решение помоги мне забрать у этой идиотки моего сына. Ты же любишь его. Я же знаю, что Саша тебе как родной. Ну, сделай это не ради меня, не ради себя, а ради него! Ты же видишь - она сумасшедшая. Она может его покалечить. Она его убить может. Рома!

Я уже готова была упасть перед ним на колени и целовать ноги.

- Так! Достали вы меня со своими соплями! Если вы мне его сейчас же не отдадите и не разрешите сесть на поезд, то я не знаю, что с этим крысенышем сделаю. Мне ничего не будет - я от всего отмажусь. Но иметь вам ребенка я не позволю. Не отдам и все тут.

Ольга что-то выхватила из сумки и поднесла к малышу.

- Что это?

Я уже знала, что это, но не хотела верить.

- Ты что, ножей никогда не видела? - Ольга ухмылялась так, что Ганнибалу Лектору и не снилось.

Мне показалось, что я попала в дешевый триллер, увязла в отвратительном сценарии и не смогу уже выбраться.

- Вот больная, - у Кастета отвисла челюсть и грозилась разбиться вдребезги об асфальт. - Так, пацаны, нужно что-то делать.

Но я не видела уже ничего. Черная яростная пелена окутала все вокруг. Я резко вскочила и накинулась на бывшую лучшую подругу. Я ничего не замечала вокруг, а только лишь била ее ногами, руками, пыталась укусить, вырвать как можно больше волос. В тот момент не думала, что она может выронить моего сына, или случайно порезать его ножом. Ни о чем не могла думать. Вся скопленная во мне за столько времени боль, ненависть, жалость к самой себе, отчаяние, любовь нашли выход в этой драке.

Внезапно меня пронзила боль, черная ярость сменилась на что-то красное, липкое, горячее и очень болезненное.

Я потеряла сознание и куда-то провалилась. Отголоски чьих-то слов, криков моего сына, отчаянных воплей, потонули во внезапно накрывшей меня вязкой пустоте.

Я осталась совсем одна. Вокруг ничего не видно - все застилала кроваво-красная пелена. Я не могла кричать, не могла звать на помощь, не могла проснуться и оказаться в привычной для меня обстановке. Сейчас я вообще ничего не могла. Мысли и слова улетучились, осталась пустота. Красного цвета.

Решила попробовать куда-нибудь идти. Не с первой попытки, но все же у меня это получилось. Сколько времени на ощупь (хотя щупать тут было нечего, но я пыталась) шла вперед? Ответа не было. Это был очередной жуткий сон? Или, наконец, смерть? Я так устала, что согласна была на все. Единственное, что удерживало на плаву - мысль о сыне. Смогли ли они его спасти от Ольги? Вырвали из ее рук? Я жалела, что Рома не позволил друзьям нейтрализовать подругу силовым способом. Можно было ей свернуть шею, связать, оглушить. Но многолюдный вокзал, где сотни полицейских, где обычные люди с готовностью свидетельствовали бы против нас не место для кровавых разборок. Мы хотели уговорить ее, но она была проворнее.

Неожиданно я оказалась перед массивной дверью, что хранила за собой очередную тайну. Хватит ли у меня сил разгадать ребус? Смогу ли и на этот раз выйти победительницей? Не знала, кто проклял меня на мучения, но силы были на исходе. Ручки не заметила, но толкнула дверь плечом и буквально влетела в мрачную темную комнату. Я стояла в темноте, пытаясь собраться с мыслями, но они ускользали от меня. Снова была одна, беспомощная и жалкая.

- Отец, почему темень такая? - знакомый голос, который я уже и не надеялась когда-то услышать, взбудоражил. Сотни воспоминаний промелькнули в голове, причиняя боль, разрушая и без того пошатнувшийся разум.

Неожиданно стало светло, и я некоторое время стояла, пытаясь привыкнуть к резкому свету, что бил по глазам. Не сразу, но увидела то, что скрывалось в этой комнате.

За длинным деревянным столом в самом центре сидели мои родители и старший брат. Я, хоть и помнила отчетливо, как хоронила их семь лет назад всех сразу холодным ноябрьским днем, но отчего-то, увидев здесь, совсем не удивилась. Но и, как это ни странно, не обрадовалась. Мне не было даже страшно. Внутри была пустота, которую ничто не в силах было наполнить.

Увидев меня, мама улыбнулась, отец нахмурился, а брат, подперев подбородок руками, с явным интересом смотрел на меня.

- Ну и делов ты наворотила! - Отец, сдвинув брови, привычным жестом покрутил усы.

- Не надо, батя! Я, лично, ее зауважал! Нет, ну это же надо - так этой лярве в ухо заехать. А потом как она ее лупила, ты заметил? Просто бои без правил, а не бабская потасовка - одно удовольствие было наблюдать. Молоток, сеструха! - восторженно воскликнул брат и тут же получил по шее за «лярву».

- Молчать! - прикрикнул отец, исподлобья глядя на сына. - Разговорился тут, разболтался. Кто тебе слово давал?

Отец всегда был строгим, ничего не изменилось и после смерти.

- Ладно, не бушуй. - Олег сидел расстроенный, потирая шею. - Хоть уже семь лет тут сидим, вроде и тел никаких нет и больно быть не должно, а когда он рявкает на меня и по шее двигает все равно больно. Наверное, кармическая память. 2