ребята, математики! Администрация и Управление торговли совместно с руководством университета приняли решение наградить каждого из вас памятным подарком. Это такой набор. В него входят: линейка математическая пластмассовая с бегунком, будильник электрический со знаком качества, набор цветных карандашей с формулами. И самое ценное — телевизор «Юность», цветной переносной малогабаритный транзисторный… — Это он произнёс по нарастанию, торжественно, как диктор Левитан… В зале поднялся радостный шум на грани ликования. А заместитель продолжал: — Транзисторный учебно-развлекательный… А проще говоря, с дефектом.

Радость несколько затихла.

— Здесь сидит главный инженер завода. Если мы отберём у них сто нормальных телевизоров, они разорятся. А с бракованными у них дела обстоят легче. Их завались… А находить в них неполадки некогда и сложно. Вам же, дорогие будущее учёные, будет и учёба, и игра! И знакомство с передовой, самой лучшей в мире радиотехникой.

— Ура! — завопили математики. И побежали хватать столь редкостные наборы. Специальные учебно-развлекательные.

Потом сказали космонавты:

— Ребята! Мы вас очень любим. Мы приглашаем вас всех в воскресенье в космический городок. Сюда будут присланы автобусы. Постарайтесь за эти дни не заболеть.

Ребята стали кричать «ура!» как ненормальные. Потом все представители и руководители извинились и ушли. На сцене остались трое: ведущий, сельский дедушка и композитор Геннадий Игоревич Гладков.

Ему и предоставили слово:

— Ну что, ребята, я не очень огорчён тем, что я здесь увидел. Даже более того, я просто обрадован. — Он взял со стола пачку работ.

— Прямо скажем, ребята математику знают и жутко в ней разбираются. Вот, к примеру, работа Вити Приходова. Это же просто быстрый и решительный Лагранж. А вот задачки, выполненные Юликом Бакировым. Смотрю и вижу — безупречный Коши. Листаю расчёты Мицельского Юрия и вспоминаю неторопливого Гаусса. За страницами Славы Леонова встаёт аккуратный Лобачевский. За Мариной Давыдовой я ясно вижу Ковалевскую. За Вячеславом Качаловым встаёт сам Лев Гущин. Короче, здесь есть и собственные Платоны, и быстрые разумом Ньютоны.

— Вы так хорошо знаете математику? — спросил Константин Михайлович.

— Понятия о ней не имею.

— А как же вы всех называете? Не ясно мне. Всех знаменитых?

— А вон кругом на стенках портреты висят. Я и шпарю. — Он снова обратился к детям: — Всё, ребята. Я кончил.

— А пластинки? — спросил ведущий. Это был электрик Васильев, исполняющий обязанности учёного секретаря. — Вы должны награждать ребят. Своими пластинками и песнями.

— Так давайте их скорее. Мои пластинки и песни. Будем награждать. Чего мы зря время теряем?

— А у нас их нет.

— И у меня нет.

— А как же быть? — потускнел секретарь. — Что же делать?

— Да, действительно. Как же быть? — почему-то радостно кричал Гладков. — Что же нам теперь делать?

Секретарь побежал к начальству выяснять. А композитор спросил, показав на сельского дедушку:

— Вы знаете, ребята, кто это?

— Знаем, — сказал Володя Удинцев. — Это Константин Михайлович. Он из космоса. Из созвездия Стожары.

— А знаете ли вы, тёмные и отсталые дети, что на Стожарах нет книг, а есть таблетки? Что у них всю Большую Советскую Энциклопедию можно прочесть, а по-нашему — съесть за обедом?

— Нет! — закричали ребята.

— А что народ там летает на щётках? Слышали?

— Не слышали!!!

— И что в Чёрной Дыре живут мерзавчики? Подозревали?

— Нет! — бушевали математики.

— Куда мы идём?! — сказал К. Гладков. — Ничего не знают! Итак, слово космическому гостю Константину Михайловичу! Просветите их, уважаемый дедушка!

— Молодые юноши! Я прилетел с космосу. Привёз вам приветы от своих. Мы хотим жить в дружбе.

Когда дедушка говорил, он вдруг пошёл по воздуху вверх. Словно перед ним образовалась лёгкая невидимая лестница. Он подошёл к высокому окну и задёрнул откуда-то появившуюся штору. Прошёл через весь зал над головами ребят к противоположному окну и зашторил его. В зале стало темно. Константин Михайлович включил свои глаза-прожекторы и стал показывать на доске фильм, который показывал Володе Удинцеву.

Вид на Стожары из космоса. Наезд на отдельный материк. На город. Светлый летний квартал. Весёлые люди на щётках. Разные диковинные звери, птицы, деревья, ягоды, грибы.

В этот раз собака Астра не сказала «Бах». Потому что она сидела на улице около космического велосипеда Володи Удинцева. Охраняла.

Как только видеолекция кончилась, дедушка сказал:

— Счас я дам вам открытки. Каждому. Их надо собрать. Налепить на стену, что ли. Тогда будет всё видать про нас. Но вам придётся потрудиться. Время потратить. Эти открытки не простые. Их ещё можно на патефон ставить там или радиволу. Они со звуком.

Дедушка подошёл к окну по невидимой лестнице и сказал:

— Усё. Бывайте!

И исчез в окне.

Открытки были непростые. Если их собрать вместе, получилась бы картина школьного городка из Стожар. И очень многое можно узнать по этой картине.

Сложенные вместе, они протянутся и оживут. И спортивный двор, и школьные классы проявятся и выступят цветными из небытия.

И можно будет рассмотреть всё: от антигравитационных ботинок на ногах ребят до различных формул, написанных на школьных досках. И, конечно, главную формулу

Ж = QQ.

Этими простыми буквами была записана главная теория из Брошенных Шариков, смысл которой сводился к тому, что всегда добро тянулось к добру, а зло — к злу.

Отыскался след Константин Михайлычев. Не совсем он исчез из университета, а бросился искать академиков Булкина и Бутылкина.

У входных дверей сидел вахтёр — дежурный. С красной повязкой.

— Уважаемый, — обратился к нему дедушка, — где здеся можно найти товарищей-граждан академиков Булкина и Бутылкина?

— Вы у меня не спрашивайте.

— Почему? Вы же здеся дежурите.

— Я не дежурю. Я исполняю обязанности дежурного. Я вообще-то повар. Это моя профессия.

— А настоящий дежурный куда делся? Он где?

— Он никуда не делся. Он за электрика работает. Он сейчас территорию обходит. На столбы лазает.

— А электрик-то где? Почему он сам не обходит? На столбы не лазает?

— Потому… Он тока боится. В электричестве не понимает. Зато он организатор хороший. Его у нас ответственным секретарем зачислили.

— А тот сиклитарь, который настоящий? Его куда дели?

— Его срочно в столовую поставили. Потому что там место было свободное. Он исполняет обязанности повара.

— А где же тот повар? Что с ним? Он заболел, никак? Или чего?

— С им ничего. Жив, здоров. Перед вами сидит. Тот повар и есть я.

— Благодарствую, уважаемый.

Глава двадцать девятая

Железное слово главы

Пластмассовый дедушка был счастлив. Всё-таки он установил контакт с лучшими людьми города. Оставалось немногое. Только рассчитаться с гостиницей, отправить посылку Володе Удинцеву, увидеться с академиком Булкиным и евонным другом академиком Бутылкиным, подобрать себе материал для ракеты и