части: полностью запрещенные авторы; авторы, у которых запрещены только отдельные произведения; и анонимные запрещенные труды. Все разделы имели алфавитный порядок: по автору – в первой и второй части, по названию книги – в третьей[387].

Правители знали, что книги могут нести революцию. Они также знали, что революции могли влиять на книги. Может показаться, что путь от кабинетов редкостей, столь ценившихся знатными особами, от коллекций экспонатов, относящихся к искусству и истории, архитектуре и археологии, геологии и ботанике, до Французской революции долог и извилист, но кабинеты и революция оказались связаны в итоге одним материальным объектом – каталогом.

Вундеркамера Оле Ворма (1588–1654) в Орхусе[388]

Кабинет редкостей – кунсткамера, употреблялся также термин вундеркамера (Wunderkammer), комната диковин, – стал в XVI в. статусным символом для сильных мира сего. Витрины кунсткамер стали отражением истории категоризации и классификации. Одно из объяснений заключается в том, что эти кабинеты, наполненные предметами, выставленными на виду – на полках или под потолком, – рассматривались их создателями и владельцами как микрокосмы Вселенной, представляющие всю полноту и богатство мира природы, как это делали великие энциклопедии Средневековья. Но в отличие от тех энциклопедий кабинеты редкостей не были организованы так, чтобы показывать устройство Божьего замысла в строгой последовательности – от Бога к ангелам, святым, людям, животным и, наконец, к минералам. Напротив, расположение предметов в них определялось скорее эстетическими критериями или зависело от хрупкости и размера экспонатов: самые большие или самые хрупкие были подвешены над головой, более мелкие предметы находились на открытых полках.

Неудивительно, что каталоги, описывавшие содержание этих коллекций, почти никогда не были организованы по принципу средневековых энциклопедий и не следовали порядку расположения экспонатов. Они были продуктами современности, и объекты в них классифицировались по роду и типу, разделяясь на искусственные и естественные: картины, рисунки, скульптуры, медали, монеты, минералы, морские раковины, окаменелости. Внутри этих групп объекты располагались по ряду критериев: по изготовителю, автору, методу, материалу, хронологии или – на удивление нередко – по цене: самые ценные предметы – в начале, так же как в списках арендаторов сначала назывались самые состоятельные жильцы. Однако само устройство выставки стало следовать этим принципам классификации постепенно, одновременно с ростом популярности новой мебели – полок и специальных хранилищ с ячейками. Вскоре для коллекционеров были созданы особые предметы мебели, имеющие специальные ниши для хранения разных видов экспонатов – по отдельности, разделенными на категории и виды, как они описывались в каталогах[389].

Эта эволюция витрин отражала развитие, происходившее в библиотеках того периода, претерпевавших аналогичные изменения по мере постепенного перехода к описям, которые одновременно служили инвентарями и помогали библиотекарям и читателям в поиске книг. В 1560 г. Флориан Трефлер, монах-бенедиктинец из аббатства на юге Баварии, писал, что для правильной работы каждой библиотеке требуется пять каталогов: список авторов в алфавитном порядке; предметный перечень в порядке расположения книг на полках; предметный указатель (порядок не определен); алфавитный указатель к предметному указателю и, наконец, список книг, изъятых из обращения[390]. Всего несколькими десятилетиями ранее в Испании Эрнандо Колон, сын Христофора Колумба и создатель одной из крупнейших библиотек того времени, каталогизировал свое собрание из 15 000 томов в «Книге эпитом», или аннотаций и выписок, «Книге материалов», или предметном указателе, и «Таблице авторов и наук», состоявшей из 10 000 бумажных полосок, содержавших обозначения, придуманные самим Колоном, как у Гроссетеста 500 лет назад, но на этот раз таблица была ориентирована на то, чтобы передать сведения об имени автора, названии и тематике книги, а также выходные данные, то есть была прототипом карточного каталога, до появления которого оставалось еще два столетия[391].

Предмет специальной мебели для сортировки и демонстрации коллекции, изображенный в каталоге собрания Левинуса Винсента «Удивительный театр природы» (1706)[392]

Между тем в Англии, практически с нуля, стремительно создавался один из первых и наиболее влиятельных печатных библиотечных каталогов. В результате опустошения, вызванного роспуском монастырей при Генрихе VIII, библиотека Оксфордского университета была почти уничтожена. Сэр Томас Бодлей (1545–1613), в молодости преподаватель Колледжа Мертона и первый оксфордский лектор по древнегреческому языку, при Елизавете I стал членом парламента и дипломатом. Выйдя в отставку, он снова обратился к своей альма-матер, замыслив создание обновленной библиотеки, для которой он немедленно и с энтузиазмом начал покупать книги. В помощь себе он нанял Томаса Джеймса (ок. 1573–1629), который впоследствии станет главным библиотекарем Бодлеаны; Бодлей посылал его в другие библиотеки, чтобы изучить их методы классификации, прежде чем начать каталогизировать свои многочисленные приобретения. К этому времени была посмертно опубликована история Кембриджского университета Джона Кайуса (1510–1573). Она включала описание книжного собрания университета, которое часто называют первым каталогом институтской библиотеки, хотя оно было поверхностным, неполным и скорее напоминало опись, чем каталог. Бодлей и Джеймс ставили перед собой более высокие цели.

Будучи знаком с сэром Робертом Коттоном (1571–1631), Болей обратился к нему в надежде, что выдающееся рукописное собрание Коттона может оказаться в Оксфорде[393]. (Этого не произошло.) Несмотря на желание получить рукописи Коттона, Бодлей, скорее всего, отверг бы принятую им устаревшую систему каталогизации, основанную на устройстве книжных шкафов, каждый из которых был увенчан бюстом одного из римских императоров. Коттон действительно передал Бодлею несколько рукописей, однако большая часть его коллекции впоследствии сформировала ядро библиотеки Британского музея (ныне Британская библиотека)[394][395]. Сегодня для рукописей, происходящих из библиотеки Коттона, в качестве полочного шифра продолжают использоваться обозначения, принятые в его системе каталогизации. Например, единственная известная рукопись поэмы «Сэр Гавейн и Зеленый Рыцарь» имеет шифр Cotton Nero A.x, означающий, что рукопись изначально принадлежала Коттону, который хранил ее в книжном шкафу, увенчанном бюстом Нерона, и она была десятой (Х) книгой на полке, обозначенной «А». Рукопись Ральфа де Дисето (см. рис. в главе 3) в какой-то момент также стала частью коллекции Коттона и сегодня имеет шифр Cotton Claudius Е. iii: третья книга на полке «Е» в книжном шкафу, увенчанном бюстом императора Клавдия. Метод Коттона, по-прежнему используемый в XXI в. и позволяющий находить книгу щелчком мышки, вероятно, восходит к способу расстановки книг, использовавшемуся Исидором Севильским в VII в. (см. главу 2).

Другие частные коллекционеры старались идти в ногу со временем, по крайней мере в некоторых отношениях. Первым известным европейским печатным каталогом был изданный в 1572 г. каталог библиотеки аугсбургского доктора Иеремии Мартиуса. Его устройство было простым: каталог разделен на три предметные категории, внутри