Чужак по-прежнему находился в состоянии, близком к коме, пси-спектр срезан до природного фона. Проводить дополнительные процедуры врач не рискнул, просто подключил элиноида к системе пассивной терапии.

Меня такое положение дел устраивало куда больше, чем если бы инопланетник был в сознании.

Затишье длилось почти сутки. За это время я успел сносно отдохнуть и засел за отчет. Малоприятная и бессмысленная формальность. Все равно меня ждут телепаты и стационарный мнемографический модуль, который подробно, слой за слоем, снимет всю осевшую в памяти информацию. По сути, оформление отчета в документальном виде было пыльной традицией.

Поработать над отчетом не дали. Наручный уником кольнул запястье сигналом срочного вызова.

– Соединение. Итени.

– Соединение. Киин, дежурный оператор медблока. У доставленного вчера инопланетника отмечен быстрый рост жизненных показателей. Вероятно, он приходит в обычное активное состояние… – Пауза. – Только что открыл глаза.

– Сейчас буду. – Я вскочил с кресла. – Следите за пси-активностью. Начнет расти – сразу включайте подавитель. Если проявит малейшую агрессию, тоже прессуйте. В остальном – только пассивное наблюдение.

– Принято. – Оператор разорвал соединение.

Путешествие в медотсек чуть затянулось. Пришлось сделать небольшой крюк – зайти на склад.

Я натянул легкий защитный иллулиар, выбрал самый маленький однозарядный подавитель. Вести беседу, наставив на инопланетника оружие, не хотелось, но и рисковать я не собирался.

Закрепить подавитель удалось не сразу: модель была нестандартная и с обычными иллулиарами напрямую не стыковалась. Остаток пути до медблока я провел в попытках подобрать нужную комбинацию разъемов.

Дежурный оператор Киин оказался крепким рослым мужчиной среднего возраста. Короткая стрижка, темные густые волосы. Стандартная униформа. Меня он умудрился поприветствовать, не отрывая взгляда от показателей сканеров.

– Что он делает? – Я наконец закрепил подавитель на внутренней стороне предплечья; заметить его теперь – непростая задача.

– Ничего. Разглядывает стенки блока. – В голосе оператора слышалось легкое недоумение.

– Пси-активность? – Я двинулся в сторону регенерационной камеры.

– Нулевая, если верить приборам. Я не очень сильный сенс, а сканировать его запретили. – Последние слова прозвучали отчасти вопросительно. Про операцию на Эроне Киин не слышал.

– Оставайтесь в диспетчерской, следите за происходящим. – Я не стал пояснять необходимость запрета на пси-сканирование.

Створки внутреннего шлюза бесшумно соединились за спиной. Я подошел к небольшой овальной капсуле, где полусидел-полулежал инопланетник. Хлопнул по серебристому корпусу. Статус-панель коротко мигнула – оператор снял блокировку.

– Открыть. – Прозрачная пластиковая крышка скользнула в сторону. Инопланетник, все это время наблюдавший за мной, издал короткий непривычный звук.

– Долго же вы запрягаете. – Речь чужака звучала почти безупречно, хотя сути сказанного я не понял. – А ремни были так нужны? – Он покосился на широкие, удерживающие его ленты. Обычно они применялись для фиксации раненых при обширных повреждениях, но в случае с инопланетником использовались с другой целью.

– Ты знаешь, где мы? – осторожно спросил я.

Чужак на мгновение замер, потом попытался сделать непонятное движение плечами, смягченное лентами.

– На станции, как я понял. – Он выдержал короткую паузу. – Точно не на Эроне, другая гравитация. Ты меня отсоединишь?

Я едва удержался от попытки прозондировать его психосферу. По заключению здешних врачей, серьезно инопланетник не пострадал, но вел себя сейчас совершенно неестественно.

– А что произошло на Эроне, ты помнишь?

– Помню, конечно. – Мне показалось, его интонации сильно исказились. – И? – Он вдруг резко замолчал. – Так… значит, там, на планете, были вы? Вы напали на меня рядом с парком? И вы притащили меня сюда… Кстати, сюда – это куда?

– На станцию, – я не сдержался, эти детские разговоры выглядели нелепо, – ты же сам сказал.

– Ага, и поэтому держите меня в подвешенном состоянии. – Он снова скосился на ремни. – Ну и дальше-то что? – Интонации вновь изменились, и вновь я не смог распознать эмоциональную составляющую.

– Я хотел удостовериться, что с тобой все в порядке, и задать несколько вопросов. Ты должен отвечать максимально полно, ничего не искажая. Предупреждаю: не пытайся предпринять какие-либо активные действия. Вырваться из фиксаторов тебе не удастся. Если приборы зафиксируют повышение пси-активности, получишь заряд подавителя. Сильный. Понятно?

– Куда уж понятнее. – Инопланетник откинулся назад. Я отметил, как расслабилось его тело, удерживаемое теперь лишь лентами.

– Зачем вы прибыли на Эрон?

– Ну а если я не буду отвечать? – неожиданно сказал чужак. – Вы же ничего не сможете сделать. Все ваши фокусы с телепатией не помогут. Я просто закапсулирую сознание, и ничего у вас не выйдет. Пытать меня бесполезно – капсуляция от боли спасает стопроцентно. Что дальше-то?

– Если будешь отвечать на вопросы, не придется искать способ проникнуть сквозь твой экран.

– Самоуверенный ты, элианин. – Инопланетник покачал головой. Тон изменился в очередной раз. – Судя по тому, что мы на станции, недалеко меня дали увезти. Вот когда дотащите до родной планеты, тогда и торговаться будем. А пока у меня есть основания думать, что надолго я тут не задержусь. Я сказал.

Речь инопланетника меня ошеломила. Звучала она настолько бессмысленно, что даже мелькнула мысль немного встряхнуть его нейроразрядом. Эта технология редко использовалась: при нервных срывах обычно работали телепаты, но сейчас…

Мысленно я осторожно коснулся психосферы инопланетника, готовый в любой момент разорвать контакт и разрядить подавитель.

Ничего не произошло. Я чувствовал мыслепоток чужака, его эмоциональный фон. Очень слабый и в чем-то необычный, но легко читаемый. Обида, злость, разочарование…

– И что тебе поможет покинуть станцию без нашего на то согласия?

Инопланетник снова посмотрел на меня. Вспышка раздражения, издевка.

– А вы сами не догадываетесь? Мне казалось, пилить сук, на котором сидишь, не очень разумно. Особенно ради моей скромной персоны. – Несмотря на психосканирование, я опять уловил лишь общий смысл сказанного.

– О ком ты говоришь? Радориане не знают, где мы. Да и если бы знали, никогда бы не выступили против нас открыто. Даже ради тебя. – В конце концов, не одному чужаку вкраплять шутки в речь.

– Да пошел ты. – Инопланетник закрыл глаза.

Я некоторое время смотрел на чужака, размышляя, стоит ли продолжать разговор. С одной стороны, что-то вытянуть из него было можно. С другой – я все-таки не был ни специалистом по допросам, ни ксенопсихологом, а сотрудничать пленник очевидно не желал. Более того, я не мог избавиться от ощущения, что за словами инопланентника стоит нечто, чего я не понимаю.