– Софья Сергеевна? – мимолетом взглянул на меня Никита… Никита Андреевич, пролистывая какие-то документы рядом со столом секретаря. – Заявления у вас на столе. Знакомьтесь, подписывайте и поедем принимать квартиру. У меня на сегодня назначено много дел.

И именно в этот момент я порадовалась, что совсем не спала этой ночью, а все лишнее время посвятила уборке. Сердце резануло глухой болью, но я стойко выдержала взгляд темно-зеленых глаз, однако улыбку из себя выдавить не смогла. Хорошо, что еще не села мимо стула.

Пальцы мелко подрагивали, выдавая мое истинное состояние. Строчки расплывались перед глазами, а потому я не могла прочитать ни слова. Просто подписала, отодвигая от себя листы, как что-то страшное, противное, вынужденное.

– Отлично. Расчет придет через две недели. Чтобы вы не отрабатывали, вам проведут отпуск. Отпускные зачислят сегодня. Впрочем, вы должны были все это прочесть, – забрал он бумаги, а я кивнула в ответ.

– Спасибо, – смогла сказать даже без дрожи в голосе.

– Пойдемте, не стоит задерживаться.

Обратно мы ехали в молчании. Мне было настолько все равно, что я даже страха не чувствовала. Еще меньше времени мы провели в квартире. Критично оглядев комнаты бесчувственным взором, Никита не нашел к чему придраться и схватился за мои чемоданы, выставленные в коридоре.

– Я вас подвезу, – заявил он непоколебимо. – Только по дороге заедем в одно место.

Мое мнение на этот счет не спрашивали, да и я, если честно, не хотела ни спорить, ни разговаривать. На это просто не было сил. Бесцельно смотрела в окно, стараясь запомнить столицу. Слушала мерное гудение мотора, а веки закрывались. Сама не поняла, в какой момент уснула. А проснулась резко – от ощущения, что авто остановилось.

– Мы где? – не поняла я спросонья, озираясь по сторонам.

Никита меня проигнорировал. Заглушив мотор, он вышел из машины, оставляя меня в полном недоумении. Автомобиль стоял на небольшой парковке перед частным домом. Двухэтажное строение было обнесено высоким кирпичным забором, а темно-зеленые ворота оказались железными и работали автоматически. Кусты, деревья, кованая беседка. Я решительно не понимала, куда меня привезли.

– Эй! Это мои чемоданы! – возмутилась я, выбираясь вслед за мужчиной.

Никита же уже закрыл багажник и теперь заносил МОИ чемоданы в этот дом. И молчал! Ничегошеньки не говорил!

– Ну и ладно! – психанула я, едва удержавшись от того, чтобы топнуть ногой. – Я и без вещей уйду!

Когда-то я очень даже неплохо лазала через забор. Правда, тогда мне было лет десять, но сейчас даже легче. Зацепившись за кирпичи, я попыталась найти ногами опору повыше, но не успела преодолеть даже нескольких сантиметров. Меня просто стянули с забора и закинули на плечо, не давая вырваться.

– Да ты ненормальный! Немедленно пусти меня! – прокричала я, ударяя кулаками по его спине.

Сгрузив меня в холле дома, мужчина закрыл входную дверь на ключ и положил его к себе в карман. Только после этого он соизволил заговорить со мной:

– Ты будешь жить здесь, – улыбнулся Никита. Клянусь, его лицо выражало такое коварство, до которого мне еще расти и расти!

– Я не собираюсь здесь жить! Пусти! – попыталась я достать до ключа, но добилась лишь того, что снова оказалась в его объятиях.

Понимала, насколько глупо сейчас выгляжу. Прекрасно осознавала, что все мои попытки по-детски наивные и наигранные. Все внутри меня клокотало, потому что каждое слово, произнесенное Никитой, отдавалось в моей душе согласием. Я хотела быть с ним, любила его и ждала. Ждала, что он все возьмет в свои руки, потому что признаться в собственной глупости сейчас было выше моих сил.

– А я и не спрашиваю тебя, моя вредная заноза. Я ставлю тебя перед фактом, – поймал он мой подбородок пальцами. – Люблю тебя, и это уже никто не сможет изменить. Даже ты.

Именно эти слова я так сильно хотела услышать.

Этот год был самым трудным в ее жизни. Соня частенько засыпала на ходу от постоянных недосыпов, но оно того действительно стоило. Ее сияющая счастливая улыбка стоила того, что мы время от времени ругались. Ну, как ругались?

Я просто забрасывал ее себе на плечо и утаскивал в спальню, когда уставал уговаривать оторваться от книг и пойти, наконец, спать. Все возмущения заглушались поцелуями, а иногда она уставала настолько, что и до поцелуев дело не доходило. Соня занималась не просто так. Когда прошли две недели активных военных действий в этом доме, встал вопрос о том, чем она будет заниматься. Причем поднял его совсем не я, а та, которая устала сидеть взаперти и наконец-то отдалась на волю победителя.

Отпускать Соню на работу мне откровенно не хотелось, да и не было в этом нужды, хоть она и имела на этот счет кардинально другое мнение. Тогда-то я и вспомнил о том, что без высшего образования в двадцать первом веке сейчас никуда. Честно хотел оплатить ее обучение, но эта маленькая Ехидна заупрямилась, а потому к вступительным экзаменам готовилась сама. Весь год готовилась, заставляя меня раз за разом проклинать эту идею.

– Поступила? – улыбнулся я, встречая ее на парковке около учебного заведения.

– Поступила! – счастливо упала Соня в мои объятия.

– Я в тебе и не сомневался, моя заноза.

Праздничный ужин готовили вместе. За прошедший год это стало нашей хорошей традицией. Мы учились готовить вдвоем, находя все новые рецепты в интернете. Иногда получался откровенный ужас, и тогда двоим голодающим приходилось заказывать доставку из ресторана, но все чаще блюда нам удавались. Даже отец хвалил наши стейки, хотя первую партию можно было смело отправлять в мусор. Сегодня же мы остановились на отбивных и отварном картофеле – несложно и вполне вкусно с гарантией, что мы ничего не испортим.

– Ай-яй-яй! – простонала Соня, дуя на свои пальцы.

– Сейчас, – поспешил я ей на помощь, вооружаясь спиртом.

Спирт на нашей кухне являлся неотъемлемой частью готовки. В том смысле, что обжигали пальцы мы частенько, а потому и пользовались уже проверенным средством, щедро поливая ожоги. Чем быстрее обработаешь ожог, тем больше шансов, что его и вовсе не будет.

– Сгорят! – бросилась Соня снова в бой с отбивными. – Ты пока накрывай на стол, я сейчас.

Софья скрылась в санузле, оставив меня за главного. Такое происходило нечасто, но ей нравилось думать, что в наших отношениях главная именно она. Я же, как мужчина, безропотно позволял ей чувствовать свою власть, но неизменно обставлял все так, чтобы она сама соглашалась со мной.

Действовал ей во благо, пытаясь направлять, подталкивать, но никогда не давил, не пытался лишить самостоятельности. Признавал свои ошибки, когда был действительно не прав. Наши отношения начались необычно, но абсолютно каждые отношения – это огромная работа.

Мы оба прилагали усилия, чтобы научиться понимать друг друга и принимать все недостатки и достоинства. Софье потребовалось много времени, чтобы заново научиться жить. С матерью в этот год она не общалась. Да и не горела родственница желанием поддерживать хоть какие-то отношения, зато все с лихвой возмещал мой отец, который приезжал к нам в гости хотя бы раз в неделю. И это несмотря на то, что в офисе мы с ним виделись почти каждый день. Объединение компаний, кстати, прошло на «ура», и теперь мы постепенно расширяли продуктовую линейку, занимая весомое место в банковском мире.