Сделав дневку и отдохнув, в сумерках отряд спустился с высокого хребта и начал свой бег на восток.

– Веселей, братцы, скоро до Княжеваца добежим, а там у лесника большой передых будет, – подбадривал солдат подпоручик. – Тарас, Савве подмогни, он кроме фугаса ещё и трофейный карабин на плече тащит.

– Саам, – пробасил помор, отводя руку помощника. – Ваше благородие, я-то своё донесу, пусть вон Тараска лучше Василию подмогнёт, тот ещё и сумой с каретными бумагами нагрузился окромя фугасу.

Как ни спешили, но до утра миновать Тимок не успели, дошли только до тракта, идущего на восток, и залегли уже возле него.

– Алексей, похоже, это тот, что на Княжевац идёт, других больших тут попросту быть не может. Давай спрямим путь по нему, а то до рассвета к реке не успеем выйти, – предложил Озеров.

Егоров взглянул на небо. Звёзды на нём начали тускнеть, действительно, ещё час и начнётся рассвет, вот и окажутся они на открытом месте как на ладони. А тут хорошая дорога, перебежим до Княжеваца и обойдём его по уже знакомым холмам.

– Передовой дозор пошёл! – он махнул рукой, и первая пятёрка побежала по дороге.

Егеря проскочили уже около пяти вёрст, и на их глазах ночная темень сменялась серым рассветом. Ещё немного, и всё вокруг откроется на несколько вёрст, а знакомых холмов городка всё ещё не было. Вдруг от заднего заслона донёсся условный свист, а через несколько секунд один за другим буквально шагах в ста захлопали частые выстрелы.

– Занять оборону! – рявкнул подпоручик и, срывая со спины штуцер, нырнул на обочину. За ним цепью по обеим сторонам дороги залегла разом и вся команда. Сзади хлопнули ещё два выстрела, и там всё затихло.

– Вашблагородие, эти резко из темноты выскочили, мы их в самую последнюю минуту только расслышали, – докладывал старший арьергарда капрал Андреянов. – Десяток их всего был, четверых мы там подстрелили, а остальные развернулись и назад по дороге ускакали.

– Ну вот и вся наша маскировка коту под хвост, – пробормотал Лёшка. Будем сейчас медлить, вообще тогда на этой равнине от предгорий отрежут. С запада эти обиженные с подмогой подойдут, с востока те два десятка левендов, что стоят в гарнизоне Княжеваца, насядут, и будет нам тогда крышка.

– Будем прорываться прямо через Княжевац, другого выхода у нас нет!

До городка оставалось около трёх вёрст. И головной дозор егерей заскочил в его предместья уже при дневном свете.

– Отец, где здесь мост? – прокричал Живан пожилому крестьянину. – И далеко ли стоят османы?

Тот с опаской взглянул на рваный маскхалат и на штуцер земляка.

– Кто вы такие? Ты, я слышу по говору, серб. Вы не из четы Братислава?

– Мы идём к ним и знаем Деяна, – подтвердил Милорадович, сказав, в общем-то, сущую правду.

– О-о! – оживился крестьянин. – Вот по этой улице вы выйдете к самой площади. Там в единственном двухэтажном доме и живут эти проклятые турки, – и серб в сердцах сплюнул на землю. – А мост как раз с ними рядом, шагов двести дальше, и как раз речка с этим самым мостом будут.

Дальше решили действовать по уже отработанному ранее сценарию. Вперёд выдвинулись три пятёрки из самых опытных егерей во главе с Егоровым. В доме уже, похоже, все встали, над его крышей дымили печные трубы, а перед центральным входом с улицы десяток всадников седлал своих коней.

– Становись! – отдал команду Егоров. – Мы будем действовать нагло. Идём строем и до моей команды или до первого выстрела ничего не предпринимаем. Мы албанцы-арнауты, верноподданные султана, и идём усиливать здешний турецкий отряд.

– Daha hızlı yürüyen aylaklar! (Быстрее шагаем, бездельники! – тур.) – как можно громче крикнул Егоров, шагая сбоку от строя. – Ибрагим, ровнее шагай, на тебя славные всадники султана сейчас глядят. Скоро горячей похлёбки всем дадут, а ну шевелите ногами, старые клячи! – и повёл отсчёт: – Bir! Bir! Bir, iki, üç!

Старший из всадников, по древней считающий всех, кто не на коне, неудачниками, упёр руки в бока и поднял повелительно руку: – Что это за стадо баранов в белых драных халатах? И что им здесь вообще нужно?

– Господин, мы из арнаутского алая! – ответил Алексей, подводя строй вплотную. – В Нише велели вас усилить, ведь вокруг Княжеваца сейчас так неспокойно!

Время пока работало на егерей. Остальная команда уже начала охватывать дом со всех сторон, а из центрального его входа, похоже, появился командир всего этого местного гарнизона.

Полный турок в толстом стёганом халате и в тюрбане на голове вышел на крыльцо в окружении своих воинов: – Что у вас тут за шум? Кто все эти люди, Бекир?

Тот начал что-то ему объяснять, но Лёшка его уже не слышал. Он громко крикнул: – Слава султану! – И поэтому условному сигналу строй начал растягиваться подковой в одну шеренгу. Пять секунд, и внутри его оказались все турки.

– Бей! – Лёшка выхватил пистолеты и с десяти шагов разрядил их оба в турецкого начальника, стоящего на крыльце. Бах, Бах! Бах! – зачастили выстрелы всей команды. С короткого расстояния пистолеты имели неоспоримое преимущество перед ружьём, и сейчас они выбили в упор весь конный отряд, находящийся на улице. Только два турка с громкими криками нырнули в дверь, а вслед им уже вкатилось две гренады. Бабах! Бабах! – отработали они, выбивая взрывной волной слюдяные окна, а с ними и те немногие стеклянные, что только были в доме.

Бах! – со второго этажа хлопнул выстрел, и пуля, свистнув, впилась возле ноги Озерова.

Бах! Бах! – хлопнуло одновременно два штуцерных выстрела из цепочки егерей, державших дом на прицеле, и пробитый турецкий стрелок выронил своё ружьё.

Из глубины дома грохнула пара выстрелов, и круглые мушкетные пули ударили в покосившуюся, висящую на одной петле дверь.

– Бросайте в окна штук пять, – отдал команду подпоручик и сам присел возле крыльца. Кремень в его руках ударил о кресало и выбил из него сноп искр на трут, Лёшка пару раз на него дунул и поднёс к пламени кончик запального шнура. – Раз, два, три, а теперь ловите гостинец! – и он с размахом запустил в проём двери чугунный шар гренады. Бабах! Бабах! – раздались взрывы на втором этаже. Бабах! – грохнула Лешкина, и входную, тяжёлую дверь выбило из проёма. Внутри слышались стоны, и потрескивало пламя. Из всех щелей и из окон выбивало пороховым дымом и гарью. В доме начинался пожар.

– Милости, милости! Сдаёмся! – три закопчённых турецких солдата с поднятыми руками выползли на коленях во двор.

– Нам пленные не нужны, – ответил им Егоров. – Куда нам вас девать? – и глядя на молящих о пощаде, добавил: – Мы вас отпустим, только своих раненых сами из дома вытаскивайте. Да идите уже, свободны!

– Вашбродь, капрал велел доложить, что с запада, откуда мы только что пришли, османская конница появилась! – заполошно дыша, выговорил подбежавший к Алексею Тарас. – Около сотни их там, пожалуй, будет, а может даже и больше.