– Мои сенсоры регистрируют явное превышение числа карбамидных соединений в воздухе, – говорит Джон.

– Черт подери! – восклицает Айша. – Что это такое?

– Мочевина, – говорит Джон.

– Ты имеешь в виду…

– Жидкий навоз.

– Бе! Это опасно? – спрашивает Айша.

– При опытах кормления крыс не была установлена токсичность, – говорит Джон.

– Ну, тогда я спокойна, – говорит Айша. – Но я все равно не собираюсь это есть.

Она смотрит на часы. Тони уже почти закончил свое вступительное слово. Джон готов подняться на сцену на Рыночной площади. Айша хватает его за руку.

– Джон, – говорит она. – Тайные службы предупредили нас, что среди публики могут быть разрушители машин.

– Мы за городом, – говорит Джон. – Расскажите мне что-нибудь новенькое.

– Сегодня другая ситуация. Мы получили явное предостережение, – шепчет Айша. – По всем опросам мы находимся в самом низу. Но в сельской местности это выглядит просто катастрофически. Пожалуйста, лучше не говори, что могла бы спровоцировать толпа.

– Эй, вы же знаете меня, – говорит Джон с улыбкой.

– Да, – отвечает Айша. – Вот именно.

Джон поднимается на сцену, и Тони передает ему микрофон.

– Дорогие люди, – начинает андроид свою речь, – я рад, что могу выступить перед вами здесь, в сельской местности. Как вы, возможно, знаете, все остальные нации вынуждены бороться с международной утечкой мозгов, т. е. переселением их самых умных голов к нам, в Страну Качества. Но есть еще и национальная утечка мозгов, а именно – из села в город.

– Получается, что он только что сказал людям, что они все глупы? – спрашивает Айша за сценой.

– Да, но деревенские определенно этого не поняли, – отвечает Тони.

– Не только наша промышленная продукция, но и большая часть наших культурных достижений возникает в крупных городах и вращается вокруг больших городов, – говорит Джон. – Где вершится определяющая политика? В крупных городах.

– Тогда возвращайся в крупный город! – кричит один из зрителей.

– Дослушайте меня, пожалуйста, до конца, – говорит Джон. – Этот элитизм крупных городов грозит расколоть наше общество по дальнейшей линии разлома. К чему я клоню? Вы с полным правом чувствуете себя приниженными, забытыми и покинутыми. И над этим мы должны немедленно начать работать! Почему, например, мы не строим небольшие университеты повсюду в сельской местности?

– Мне кажется, что сейчас он опять дал понять, что люди здесь необразованные, – говорит Айша.

– Это определенно не было его намерением, – предполагает Тони.

– …Ведь дигитализация обеспечивает доступ знаний в любом месте, – поясняет Джон. – Есть много возможностей, чтобы придать больше размаху делам в вашем регионе, но, поверьте мне, самым худшим из всех вариантов был бы тот, при котором вы бы поверили Повару и его правым махинаторам.

– Он только что назвал людей крысами? – возмутилась Айша.

Тони ответил только перекошенным лицом.

Публика забеспокоилась. Джон делает то, что всегда делают машины прежде всего, если они не знают, что делать дальше. Он делает новую попытку.

– Дорогие люди, – говорит он, – уже прошло несколько поколений, а вам все рассказывают, что вы должны еще всего лишь пару лет сгребать лопатой уголь, и потом поезд повезет вас в рай. А спрашивали ли вы себя, не находитесь ли вы уже давно в раю и только забыли выйти из поезда? Наше производство в любом случае достигло райского состояния. Но нам не удается рационально распределять плоды. И поэтому одним из моих первых шагов в качестве президента будет следующий: ввести наконец безусловный базовый доход!

– Но кто должен тогда забирать мусор? – кричит кто-то из толпы.

– Да, правильно! – кричит какая-то женщина. – Это ведь никто не делает добровольно!

– Это любопытно, – говорит Джон, – что все еще поднимается этот вопрос, хотя мусор вывозится машинами полностью в автоматическом режиме вот уже тридцать два года. Но я, конечно, понимаю, куда вы клоните. Работа, которой никто не хочет заниматься, должна просто хорошо оплачиваться, чтобы нашелся кто-то, кто будет это делать.

– Я раньше был мусорщиком! – кричит какой-то старик. – Ваши «пожиратели тока» украли у меня мою работу!

– Я знаю, что многие из вас боятся нас, – успокаивает Джон собравшихся. – И при действующей экономической структуре – небезосновательно. Но к этому я и клоню! Автоматизация рабочего процесса не должна стать трагедией. Совсем наоборот. При другой экономической системе она бы стала благом!

– Ваши жестяные банки украли у меня жизнь! – кричит какая-то женщина. – Раньше я была почтальоном. А сейчас я больше никто!

– Я понимаю ваше волнение, – говорит Джон, – но, пожалуйста, выслушайте меня. Вам нужна задача, миссия, основа для существования, которая поможет вам держаться на плаву. Мне это ясно. Без этого смысла жизни даже базовый доход не сделает вас счастливыми. Поэтому я предлагаю поставить перед нами общую цель. Как, например, насчет того, чтобы спасти нашу планету от уничтожения? Мне кажется, мы могли бы в этом объединиться, не так ли? Я предлагаю наш совместный проект: кроме прибыли и доходов, сделать жизнь всех живых существ максимально благоприятной. Я хотел бы…

– Убейте его! – кричит кто-то из толпы.

– Правильно! Пусть он взлетит на воздух! – вторит ему какая-то женщина.

– Что ты здесь забыл, «пожиратель тока»? – кричит парень. – У нас страна разрушителей машин!

– Крушите все! – кричит пожилой мужчина. – Да здравствует ПФСГМ!

Джон Наш вздыхает и направляется в дрон пассажирских перевозок, где его уже ждут Айша и Тони. Через две минуты Айша бросает взгляд сверху на толпу. Роботы-полицейские приходят в движение и с дубинками и электрошоковым оружием наступают на смутьянов.

– Ну, это опять дает великолепные картины предвыборной гонки… – бормочет Айша.

– Я должен согласиться, это оказалось сложнее, чем я предполагал, – говорит Джон.

– Что именно? – спрашивает Айша.

– Найти ответ на вопрос Бертрана Расселя.

– Кто это? – спрашивает Тони.

– Английский философ, которого уже нет на свете, – отвечает Айша. – Он сказал: «Вопрос на сегодня такой: как можно убедить человечество одобрить его собственное выживание».

– И это действительно на удивление сложно, – соглашается Джон.

– И это ты называешь «недалеко»? – спрашивает Кики, когда они наконец останавливаются перед комиссионным магазином Петера.

– А ты бы согласилась пойти, если бы я сказал, что живу, к сожалению, довольно далеко? – спрашивает Петер. – Кроме того, я ведь тащил пакеты.