Умная дверь открывается для хозяина и его гостя.

– Что это здесь за барахло? – удивляется Кики. Один предмет привлекает ее особое внимание. – Это айфон 8? – спрашивает она. – Неужели люди покупают еще такое старье?

– Нет, – отвечает Петер. – Если бы они это покупали, то этого бы здесь уже не было.

Он ведет Кики через пакетировочный пресс в расположенный сзади небольшой отсек, объединяющий кухню и ванную.

– Это выглядит уже лучше, – говорит Кики.

Петер встает на стул и что-то ищет в шкафу над кухонным столом.

– Я не хочу кофе, – говорит Кики.

– Гм, – мычит Петер. – У меня его и нет.

– Я тебя просто предупреждаю, – говорит Кики. – Если ты планируешь снова атаковать меня своей секс-игрушкой…

– Я тебя не атаковал, – говорит Петер, спускаясь со стула со свечой и пачкой печенья в руках.

– Это твой романтический план? – спрашивает Кики. – Запыленная пачка печенья и свеча?

– Это импровизация, – парирует Петер. – Я вовсе не рассчитывал на то, что ты придешь.

– Послушай, мастер импровизации, – говорит Кики. – Ты мне тоже симпатичен, но в то же время ты очень забавный. Прийти к тебе – это была глупая идея и поэтому непредсказуемая. Но сейчас, когда я уже здесь, было бы слишком предсказуемо заняться с тобой любовью. Поэтому я не могу этого сделать.

Петер лишился дара речи. Кики наблюдает, как он напряженно думает.

– Но разве это не предсказуемо, что ты со мной не спишь, чтобы оставаться непредсказуемой? – спрашивает он наконец. – Не будет ли это поэтому слишком непредсказуемым, если мы все-таки займемся любовью?

– Милая попытка.

– Ты совершенно сумасшедшая.

– Конечно, – соглашается Кики. – Это единственная возможность быть свободной. – Она осматривается в кухне. – А у тебя есть здесь высокоскоростной доступ к сети?

– Что? Ах, да, в магазине.

Кики достает из кармана жакета ноутбук и четыре раза раскладывает его.

– Тебе нужен пароль? – спрашивает Петер.

– Нет, спасибо, – отвечает Кики. – Все нормально.

Петер садится рядом с ней за кухонный стол.

– Ты был у Старика… – говорит Кики.

– Да.

– Он уже рассказывал тебе свою жуткую историю о суперинтеллекте?

Петер кивает. Он смотрит на монитор ноутбука. Там демонстрируются тридцать два небольших видео. Все они показывают мужчин. Шестнадцать из них сидят, восемь стоят, еще восемь стоят на коленях, и все держат в руках пенис и занимаются онанизмом.

– Что это за записи? – спрашивает Петер смущенно.

– Это не записи, – отвечает Кики, смеясь. – Пока еще. Это прямой эфир.

– И ты утверждала, что я сумасшедший…

– Я не сумасшедшая, – отвечает Кики. – Я зарабатываю этим деньги.

– Ну, еще лучше! – говорит Петер. – Ты администрируешь порносайт?

– Нет, нет. Это не мой сайт. Я только его взломала.

– Зачем?

– Ты уже слышал когда-нибудь о порномести?

– Нет.

– Хорошенькое дело! А такое понятие, как «секстинг»?

– Это когда своему партнеру посылают откровенные фото и видео?

– Откровенные фото? – Кики смеется. – Ты имеешь в виду фотографии интимного содержания? Ну, да. А порноместь возникает, если эти фотографии и видео выкладываются в сеть брошенными партнерами.

– А как это связано с мужчинами, занимающимися онанизмом, на твоем мониторе?

– Какое отношение это имеет к онанистам? Они сходят с ума от предложения крупнейшего сайта с порномести. Но они не знают, что я написала небольшую программу, которая активирует внутреннюю камеру их айпадов качества или компьютеров, как только они заходят на этот сайт, и отправляет записи ко мне. Моя программа автоматически определяет, когда они производят свой майонез – это совершенно безошибочно можно определить по их выражению лица, – и сразу после этого отправляет небольшие шантажирующие сообщения с видео и угрозой их опубликовать.

– И так ты зарабатываешь свои деньги?

– В том числе.

– И ты не боишься штрафа? Что будет, если тебя отследят?

– Я, разумеется, приняла защитные меры.

– Вот как?

– Например, я всегда использую чужие интернет-доступы.

– Что? Минутку!

– Не беспокойся. Я не оставляю следов. По всей вероятности.

– Но разве это возможно – не оставить следов?

– Речь идет не о том, чтобы совершать преступления, которые невозможно отследить. Фишка состоит в том, чтобы совершать преступления, в отслеживании которых нет особого интереса. Кроме того, я бы здесь вообще не говорила о преступлении. Значительно большую роль здесь играют воспитательные меры.

– Сколько же стоит твое молчание?

– По-разному, – говорит Кики. – Алгоритм рассчитывает вероятное состояние счета соответствующего онаниста и устанавливает адекватный штраф в дигикоинах. Я требую совсем немного. В пересчете всего 10 достоинств. В среднем.

– Однако это выгодно.

– Да, здесь не нужно постоянно думать, заплатят ли тебе. В этом прикольность цифрового преступления. Украду ли я десять тысяч у одного онаниста или по десять достоинств у тысячи онанистов, для меня роли не играет. Но один онанист, которого лишили десяти тысяч, поднимет больше шума, чем тысяча этих чмошников, которые должны заплатить всего лишь по десять достоинств.

– А как же пользователи порносайта? Что будет, если они тебя «расколят»?

– Эти? У них у самих рыльце в пушку. Ты знаешь, почему эти порносайты бесплатны?

– Из-за рекламы?

– Нет. Хотя… из-за этого тоже. Но главным образом речь идет о том, что все онанисты ненароком решают капчи для армий ботов пользователей.

– Я не понял ни одного слова, – признается Петер.

– Онанист? Это мужчина, который берет в руку свой пенис и…

– Да, да, хорошо. Я не понял лишь некоторые слова.

– Капча[12] расшифровывается так: Completely Automated Public Turing test to tell Humans from Computers Apart.

– Что?

– Полностью автоматический тест Тьюринга для различения компьютеров и людей. Это небольшие изображения с искаженными буквами. Или девять изображений каких-нибудь отвратительных обеденных столов, и ты должен сказать, на каких ты видишь картофель фри.

– Я это знаю! – восклицает Петер.

– Вот видишь!