позволяет создать нужную атмосферу, – не чувствуя подвоха, ответила девушка с плеером.

– Надо же! Я думала, что это два абсолютно разных направления в искусстве. Как по мне, это все равно, что пытаться в одном виде спорта совместить метание копья и синхронное плавание.

Вместо того чтобы обидеться на резкие выпады в свой адрес, девушка заливисто захохотала. Но тут же осеклась, вспомнив, что находится в библиотеке, и прикрыла рот ладонью.

– Вас легко рассмешить, – хмыкнула Катя. Ее терпение иссякало. Нужно было как можно быстрее выпроводить лишнего человека из зала, чтобы спокойно заняться поисками подсказки от Ника. В этом идеальном раскладе девушка, читающая книгу с плеером в ушах, явно была лишней.

– После того как мы посмеялись вместе, можно перейти на ты!

Фраза резанула слух Кати. Что-то похожее она писала в своем романе. Странное предчувствие занозой заныло в душе, а вместе с произнесенной фразой стал угадываться образ главной героини. Они были чем-то похожи друг на друга: лицо незнакомки, округлое, с ямочками на щеках, делало ее вылитой куколкой, а вот лицо Кати выражало то ли холодность, то ли воинственность. Но у обеих были широко распахнутые зеленые глаза в обрамлении пушистых ресниц, аккуратные пухлые губки и милая курносость.

– Леля, – представилась круглолицая и протянула руку застывшей в оцепенении Кате. Когда удивляться было нечему, жизнь нарочно подкидывала ей новые поводы. Непослушными губами Катя назвала свое имя и даже попыталась улыбнуться. Наверно, вышло что-то вроде оскала, потому что Леля решила разрядить обстановку: – Читаю историю Средневековья и слушаю кельтские мелодии. Непередаваемые эмоции. Хочешь послушать?

Катя отрицательно мотнула головой. Способность говорить отказывалась возвращаться. Мысль, что перед ней сидела девушка, словно бы сошедшая со страниц недописанного романа, породила другую, более волнующую мысль: где-то рядом должен был находиться второй персонаж, встречи с которым она давно ждала. Катя огляделась, ожидая увидеть Ника, сидящего за соседним столом или стоящего со скучающим видом у книжного стеллажа. Но в читальном зале были только двое: хмурая она и улыбчивая Леля.

– Прости, я могу показаться жуткой болтушкой! Но за время ожидания порой заскучаешь так, что говоришь без умолку, едва найдется собеседник.

– Ты кого-то ждешь? – хрипло спросила Катя и сама не узнала свой голос. Это говорила не она, а кто-то чужой, занявший ее тело: отчаянный, испуганный, резкий…

– Парня, – кивнула Леля и улыбнулась. По-особенному, как улыбаются самым приятным воспоминаниям. – Хотя назначать встречу в библиотеке, пожалуй, немного старомодно.

– Он весь старомоден, как потрепанная книга о правилах этикета, – сквозь зубы процедила Катя. Она сжала кулаки, чувствуя, как тело цепенеет от сдерживаемых эмоций.

Леля растерянно захлопала ресницами и попыталась уточнить, кого Катя имеет в виду. Но та не ответила. Тело показалось ей свинцовым, но движения были резкими и быстрыми. Она вихрем промчалась через читальный зал, сбежала по лестнице, а затем рванула дверь на себя, не ощущая тяжести…

Холодный ветер хлестнул по щекам, приводя в чувство. Тяжело дыша, Катя нервно пригладила растрепанные волосы. Это не помогло успокоиться, а только напомнило, как нелепо она выглядит. На дрожащих ногах, точно на ходулях, Катя спустилась по ступеням и присела на скамейку. Неужели сила ее воображения оживила главных персонажей романа? И если такое вообще было возможно, то для чего Ник устраивал представление с загадками? Сердце жалобно екнуло. Непонятная боль от этих мыслей заполнила все тело, вплоть до кончиков пальцев. Слезы размыли окружение. Пропала и библиотека, и книжный развал, и часть парка. Осталось только мутное подобие настоящего мира и яркое движущееся пятно в нем.

Катя моргнула, возвращая себе способность видеть хоть что-то. Пятно приобрело очертания человеческой фигуры. Он шел через парк пружинистой походкой, придерживая лямки рюкзака. В тот миг, когда Катя распознала в прохожем парня с остановки, ей отчаянно захотелось броситься к нему. Она уже собралась окликнуть его, но слова будто застряли в горле. А он прошел мимо, не заметив ее, и скрылся за дверью библиотеки.

Боль, отчаяние, смирение: за какую-то секунду Катя пережила все это. Но после смирения снова вернулась боль. Чувства замкнулись.

Она побрела по аллее опустевшего парка. Начавшийся дождь спугнул прохожих, а ей вдруг стало безразлично, что творится вокруг. Значение имели лишь мысли: череда отчаянных вопросов, которые некому было задать. Почему он врал? Как могли стать реальностью ее выдуманные персонажи? И зачем Ник играл с ней?

Катя не помнила, как добралась до редакции. Только очутившись за своим рабочим столом, она осознала, где находится. Шмыгая носом, дрожа от озноба и размазывая по щекам тушь, она предстала перед Дарьей, которая вернулась в кабинет, деловито позвякивая вымытыми кружками. Увидев Катю, Дарья испугалась и чуть не выронила ношу.

– Что случилось?

Катя в ответ только приложила палец к губам, умоляя не привлекать внимания к происходящему. С громким стуком Дарья поставила кружки на стол, а затем метнулась к двери и закрыла кабинет на ключ.

– Ты в порядке?

Вопрос прозвучал глупо. Конечно, она была в порядке: промокшая, рыдающая, с разводами туши на бледном лице.

– Кажется, нет.

– Что случилось? – взволнованно повторила Дарья. Очевидно, за несколько минут она успела перебрать все варианты происшествий, о которых когда-то писала.

– Проваленная попытка пережить предательство, – пискнула Катя и снова заплакала, уткнувшись лицом в рукав куртки.

Испуг Дарьи тут же угас. Она вернула себе почти невозмутимый, деловой вид и щелкнула кнопкой чайника, задумав отпаивать Катю чаем.

– Зуб даю, ты говоришь о парне, – заявила Дарья со знанием дела. Горестный всхлип подтвердил ее выводы.

Не говоря больше ни слова, она выкатила из-за шкафа пыльный обогреватель и поставила его рядом с Катей, включив на максимум.

– Только не называй мне имя подлеца, который тебя обидел! – сказала Дарья, хмурясь. – Иначе завтра я сама себя включу в криминальную сводку!

Катя невесело усмехнулась, но прозвучало это как очередной всхлип. Осознание, что кто-то неравнодушный был рядом, притупляло душевную боль. Она вытерла слезы столовыми салфетками, любезно предложенными Дарьей в качестве носовых платков. Потом стянула с себя мокрую куртку и подвинулась поближе к обогревателю.

– Впрочем, не надо никаких имен! – продолжила Дарья, чуть погодя. – Я найду его, когда пойду по следам из твоих слез. И голову ему откушу.

Дарья покосилась на Катю, прикидывая, насколько та пришла в себя. Внешний вид Кати требовал немедленно сменить тему разговора, а это Дарье всегда удавалось мастерски. Как ни в чем ни бывало она вернулась к рабочим вопросам, притворяясь, что они беспокоят ее больше всего.

– А я уж думала, ты в библиотеку отправилась. Я тебе вчера на столе оставляла заметку, что нужно позвонить туда. Вторая библиотекарша не досчиталась нескольких выпусков. Ты видела?

Катя в ответ только отрицательно покачала головой.

– Ну, обрывок листа… с кофейным кружочком. Я специально написала печатными буквами, чтобы ты разобрала мой почерк.

Катя была уверена, что видела этот листок. И теперь понимала, что ошибочно приняла его за послание от Ника. Пусть это еще не объясняло проблему с ожившими персонажами, но давало Кате слабую надежду. Не терпя больше ни секунды, она схватила ручку и черкнула на первом попавшемся листе:

– Ник! Где ты?

Словно чувствуя, что его ответ требуется срочно, Ник тут же написал:

– Здесь я, где-то между страницами книги «Как извиниться перед девушкой, которой не понравилось первое свидание».

Та непринужденность, с которой он ответил ей, успокоила Катю. Но в следующий миг подлая мысль, что Ник продолжает притворяться, вернула все обратно.

– Я была в библиотеке.

– Я слышал. Всполошила там всех и умчалась. С тобой все хорошо?

– А с тобой? Боюсь, как бы тебя не расплющило между страниц…

– Допустим, ты сейчас смешно пошутила. Представь, что я даже посмеялся.