– И следите, чтобы ни одна муха не залетела со двора. - строго добавила она.

Все были не просто ошарашены, все были шокированы происходящим. Но Таня решили идти од конца.

Уходя, она слышала, как за спиной недовольно шептались молодые девушки:

– Ишь чего выдумала, нам и так работы хватает, а то тут еще и это… и ткани навесь, и пол ототри, чего его оттирать, коли грязь с улицы за раз натаскается.

– Тихо, дура, молчи знай и делай, коли обратно домой не хочешь. Навоз сейчас самое время по полю развозить – там тебя точно заждались. А зимой будешь валежник собирать, чтобы каши на воде заварить, хозяйка дело говорит – от мух и мясо гниет, и работать с ними сплошная беда, – ответила ей кухарка в возрасте. Таня решила, что они и без нее разберутся, улыбнулась, и направилась к центральному входу.

Вечером на задний двор въехала телега, в которой стояли корзины с известью. Эдвард выделил четверых самых провинившихся служак. Они-то и отмывали стену щетками на длинных ручках, стоя на сооруженных для этого лесах. Больше нарушать никто не хотел.

Яму засыпали известью, а на завтра Таня приказала соорудить щит, которым яму следовало закрывать. Оставалось найти гончара, что сможет соорудить глиняную трубу. Это и будет первая в средневековом мире канализация. А можно еще и гидрозатвор сообразить, - думала Таня, и если вспомнить хоть немного из уроков физики, то множество задач решатся малой кровью.

– Кто там, римляне или греки первыми освоили это? – прошептала Таня себе под нос.

За ужином она рассказала о кухне, упустив детали с туалетом. Флоренса радовалась исходу событий со стражей.

Рано утром Таня сама проводила Айзека, пригласив в зал донжона и дала строгие указания – не запугивать крестьян, а выяснить как на самом деле обстоят дела. Замок, по словам Айзека, с трудом окупал сам себя, и спокойно перезимовать они могли только в случае, если никто не нападет на замок. Таня верила Флоренсе, но все больше чувствовала, что та что-то не договаривает ей. Отгоняла мысли и снова погружалась в работу.

Через неделю служанка доложила, что в соседних землевладениях много говорят о вдове, которая сама обустраивает замок, и мол, многие хотели бы приехать и посмотреть на это, но ждут ежегодного приглашения на охоту.

– Господи, я и забыла об охоте. Дед и прадед ввели эту традицию. Перед снегами они приглашали лордов для охоты на этих землях, – округлив глаза сказала Флоренса, как только слуги вышли.

– И сколько она длится? Мы должны сами кормить этих лордов? Вот те раз!

– Неделю, – Флоренса почти шепотом ответила на вопрос присев на табурет красиво обитый мехом. – И еще… Там будут не только лорды. К нам пожалует Его Величество.

– Вот те два, – продолжила Таня и села на соседний табурет.

Вернувшийся с проверки Айзек попросил аудиенции сразу по прибытии. Отказался есть и отдыхать. Очень легко для своего возраста спрыгнул с лошади и сразу направился к хозяйкам.

– Леди, не гневайтесь, что я с набега к вам, просто, дело не ждет! – выпалил он от порога.

– Проходи, Айзек, не стой там, – указала на место за столом Таня. Флоренса тоже подошла к столу, который Таня назвала штабным, да так за ним и закрепилось.

– Леди, дела больно плохи. Сразу скажу о самом плохом. Мы последнюю ночь гнали не спав, потому что, если сейчас не придумать – где денег брать, все эти деревни под стены придут, – он осторожно присел на край деревянной табуретки, принесенной специально для него Тиной – та заметила, что он, покосившись на меховые накидки не решался сесть.

– Не томи, Айзек, рассказывай. Почему это «под стены придут»? – нетерпеливо переспросила Флоренса.

– Потому что половина мужчин на войне, вторая половина с трудом землю обрабатывает, а летом Ричард послал к ним стражей, чтобы охотой проехались с деревенскими, мол, замок без дичи, а хоронить вашего дядю прибыли лорды, все со свитами и солдатами. В общем, неделю, считай, одни бабы работали.

– Таак, – протянула Флоренса, резко встала и начала ходить из угла в угол. – Значит, и урожай у них будет плохим.

– Дык собран уже, и в замок что положено отдано. Осталось аккурат на весну, чтобы посеять, – Айзек был не просто огорчен, в его глазах был испуг. – Когда дети то за стеной начнут реветь, да матери их выть, не жизнь здесь будет, в аду, пожалуй, полегче. А открывать им ворота – самим остаться голодом.

– Хорошо, что быстро все проверил. Писать умеешь? – Таня спросила, дождалась его кивка и продолжила: – ступай, поешь, отдохни, а утром пиши все что разведал. Сколько народу, какая деревня чем занимается, сколько мастеров. Если до петухов сделаешь, то до петухов приходи.

– Понял, леди, так и приду, а сейчас разреши выбрать своих людей – надо поставить в подвале. Пусть меняются. Подвешу железяку и подкову в руки дам, коли кто сунется, чтоб гремели на весь двор. Чует мое сердце, покой закончился, – явно переживая больше за замок, чем за свой отдых попросил батлер.

– Ставь, делай как знаешь, только нам говори. Приходи без спросу – как только понадобится, я своих людей предупрежу, а если что, Фару присылай, – сказала Айзеку Флоренса. Тот встал, быстро поклонился и быстро вышел.

– Как за свое радеет, молодец, что вернула его, иначе, все еще думали бы, что у нас тишь да гладь, – задумчиво сказала Флоренса и, наконец, перестала мельтешить перед глазами Тани, присела напротив. – Что делать? Отменять охоту нельзя – все поймут, что у нас «не густо», а устраивать такие растраты – и сами с голоду помрем.

– Да, это будет пир во время чумы, дорогая, но раз надо, значит надо. Я поняла, что наш траур здесь никому не нужен?

– Траур по врагу? Этого Эдуард и ждет – что мы будем не способны растить дитя, – задумчиво, почти по слогам, проговорила Флоренса и опустила глаза.

– Флоренса, мне кажется, что ты что-то недоговариваешь. Прости, может я придумала себе, но, если есть что-то, чего я не знаю, лучше мне узнать сейчас, – серьезно посмотрев на названную сестру сказала Таня.

– Да, ты должна знать это… Есть… есть тайна, но для меня, моего отца, и Его Величества это не тайна. Я не хотела подвергать тебя опасности, но, судя по всему, настало время. Тина, принеси нам чай, и с кормилицей идите к постелям. Песни детям пойте, – серьезно посмотрев на верную служанку, сказала Флоренса.

– Говори, я могу поклясться, что не причиню вреда ни тебе, ни ребенку, – очень тихо ответила Таня.

– Это длинный рассказ…

– У нас есть время, и мало того, все идеи, которые родятся в моей голове должны быть основаны на полном знании дела.

– Нам с Фелисией было шестнадцать и пятнадцать лет, – начала очень тихо Флоренса, прервалась на несколько минут, дождавшись, когда Тина накроет на стол и продолжила:

– … когда Его Величество назначил аудиенцию нашему отцу. Дед был еще жив, и король знал его в лицо, поскольку прадед был главным министром короля Джона – деда Эдуарда I. История нашей семьи идет рука об руку с историей королевского двора, – лица Флоренсы в этот момент не коснулась даже тень гордости, и Таня поняла, что девушке будет очень тяжело притворяться перед Его Величеством.