Повесив костюм на место, Саша принялась за ящики комода.

— Виктория проводила здесь довольно много времени,скажу я тебе. В доме есть абсолютно все.

Наткнувшись на парик, она повертела его перед собой, потомнадела на кулак и вытянула руку, разглядывая. В конце концов позвала:

— Олег! Пойди сюда. Еще одна странная находка.

— Парик? Чем же странная? На всех вещевых рынках их продают.Даже моя мамочка себе купила к осени, чтобы шапку подольше не надевать. Или длятебя лично парик — это вызов?

— Ты видел фотографию Виктории?

— Нет, откуда?

— Мало ли. Так вот, Виктория Карташова была брюнеткой.В нашем салоне ей сделали короткую стрижку. Примерно вот такую, — онапоказала на парик. — Зачем ей нужно было покупать парик того же цвета, чтои собственные волосы? И почти такой же длины? Ну, девочки подстригли еепокороче, но, в сущности, она и раньше носила короткую стрижку.

— Я же говорю — вместо шапки, — объяснилОлег. — Она ведь ездила в машине, могла запросто обходиться этим паричкомдаже в морозы.

— Никогда женщина не наденет на свои волосы точно такойже парик. Это нонсенс. Если бы она даже выбирала его себе как шапку, коли ты ужтак настаиваешь, то наверняка польстилась бы на что-то другое.

— Ну а вывод, вывод? Ты ведь к чему-то ведешь, яправильно понимаю?

— Помнишь, я тебе рассказывала, что Викторию сначалаподозревали во вранье? Местные рыбаки уверяли, что она в пятницу, как обычно,приехала на своих «Жигулях» в коттедж. И, между прочим, была, по их описанию, вэтом самом голубом костюме.

— Я понимаю ход твоих мыслей. Ты хочешь сказать, чтоАда Анисимова в день своей смерти выдавала себя за Викторию?

— Вот именно! Она приехала сюда в парике и костюме «подВику». Скорее всего. Ада вовсе не ревновала своего муженька. По крайней мере, втот день. Ей и костюм-то нужен был именно пятничный, не забыл? Ей для чего-топонадобилось сыграть роль Виктории.

— Черт побери! Это меняет все дело! Допустим, убийцасидел в саду перед пустым коттеджем и поджидал хозяйку, которая по пятницампосле работы сразу же отправлялась за город.

И вот он видит, как она подъезжает. Даже если они знакомы,вряд ли он рассмотрел как следует ее лицо. Потом, когда женщина подходит к окнуон прицеливается и стреляет.

Саша скорбно покачала головой:

— Не пойдет. Хорошая версия, но — не пойдет. Когда вАду выстрелили, она была в джинсах, футболке и без парика. Ты не видел ееволосы — копна роскошных светлых волос, их никак нельзя было не заметить изсада.

— А если этот тип сначала выстрелил, а потом уже понял,что обознался?

Саша скривилась.

— Может быть, Аду переодели уже после смерти? Хотя нет,это вряд ли. Следов осталось бы значительно больше, и другого порядка.

Убийца застрелил ее и смылся, в дом не входил, тело нетрогал.

— Значит, версия об ошибке отпадает.

— Только на первый взгляд, — возразил Олег. —На самом деле уж очень подозрительным все это выглядит. Не может быть, чтобытут не было никакого подвоха.

Они продолжили осмотр дома, но больше ничего необычного необнаружили.

— Я хочу есть, — наконец не выдержала Саша. —И чашечку кофе неплохо бы выпить.

— Что ж, думаю, можно двигать отсюда, — согласилсяОлег. — Кстати, Борисовка — это ведь не сам дачный поселок, а деревнянеподалеку?

— И колхоз. Кажется, если проехать пару километров,можно наткнуться на местный общепит.

Олег не стал уточнять, откуда у его спутницы такие сведения.Он, естественно, предположил, что она когда-то побывала в этом коттедже сАнисимовым, и поэтому промолчал. Так же молча они добрались до машины и выехалина шоссе.

— Туда, — показала Саша.

Она прекрасно поняла, что Олег сильно преувеличивает степеньее близости с Вадимом Анисимовым, но решила его не разубеждать. Ей нравиласьего реакция.

Весь культурно-экономический центр Борисовки раскинулсявокруг площади, на которой находилась конечная остановка местного автобуса.Здесь было вполне пристойное кафе, несколько магазинов, аптека и целых два газетныхкиоска.

— Ты иди посмотри, что там можно заказать, а я сбегаюза сигаретами, — сказала Саша, выбираясь из машины.

В магазинчике, куда она зашла, было сумрачно и прохладно.Дородная продавщица, облокотившись о прилавок животом, вполголоса обсуждала сместными бабками какую-то животрепещущую тему. Разглядывая стеллажи, Саша несразу поняла, что ее заинтересовало в их разговоре, но внезапно прислушалась изамерла на месте.

— Говорят, эту девку-то, с косой, которая ходила кПрасковье, тоже убили. Давеча к Семенычу участковый приходил, он-то знает.

— Прасковья небось спужалась?

— Иди ты, спужается она. Ей уж, почитай, девяностовторой год пошел. Она уже ничего не пужается.

Сплетницы захихикали. Саша подошла к ним сзади и кашлянула.Бабки испуганно всполохнулись.

— Здравствуйте, — осторожно начала Саша. — Яуслышала, что вы про Прасковью говорите. Просто я как раз к ней приехала иподумала, что вы мне подскажете, где она живет…

Старухи молча уставились на нее. Смотрела и продавщица.

— А чаво тебе у ней надо? — подозрительно спросиласамая говорливая бабка и склонила голову к плечу, как любопытная синица. На нейбыл белый ситцевый платочек в мелкий горох и толстое коричневое платье, совсемнеподходящее, по меркам молодых теплокровных горожан, к летней погоде.

— Разговор один есть, — заговорщическим голосомсказала Саша. — Приватный. То есть секретный.

Она напустила на себя важный вид и глядела на них созначением.

— Заходи в деревню с левого краю, третий дом как разПрасковьин. Она небось таперича телевизер смотрит. «Псих-факт», что ли.

— «Пси-фактор», — усмехнулась Саша.

Встреча с девяностодвухлетней бабкой, интересующейсяпаранормальными явлениями, слегка ее смущала. Но упускать такой шанс, конечноже, было нельзя. Она купила целый мешок карамели, сушек и пряников, потомприбавила к ним большую коробку ассорти «Русские узоры». Экипировавшись такимобразом, Саша отправилась в кафе.

Олег сидел за круглым кособоким столиком с металлическойокантовкой и что-то уплетал.

У него был жизнерадостный вид, и у Саши даже сердце разокекнуло, до чего ей стало приятно, что это именно ее поджидает здесь такойклассный мужик. Олег был в светлых джинсах и черной футболке, волосы слегкавстрепаны. Весь так и лучится обаянием.

— Я заказал тебе салат и жареное мясо, — сообщил он,когда Саша уселась напротив. — Не возражаешь? Слушай, у тебя такие глаза…