А ещё делаю салат "Цезарь". И почему именно её любимые продукты всегда есть в моём холодильнике?! Я её всё время ждал?!

Аромат мяса разносится по всей квартире. Я сам дико хочу есть. Но на самом деле и кусок в горло не лезет. Потому, что я очень волнуюсь за неё.

Снова пошёл курить. Если она сейчас не придёт в себя, я вызову скорую. Не знаю, что я им буду говорить. Но так больше не может продолжаться.

Но не успеваю я докурить сигарету, как вижу мою маленькую девочку, направляющуюся в сторону кухни. Она идёт уверено и в правильном направлении. Так, словно знает, куда надо идти. А может, она просто идёт на запах еды?!

Я стою на месте и не могу пошевелиться. Сука, чувствую себя полным трусом и слабаком. А ещё рука не перестаёт болеть. После аварии, она ещё полностью не восстановилась. А я так активно ею сегодня махал.

Делаю последнюю глубокую затяжку и хочу выйти к ней. Но Наташа резко меняет направление, и теперь идёт ко мне на балкон.

Когда дверь балкона открывается и Наташа появляется предо мной, я перестаю дышать. Мы смотрим, друг другу в глаза, и продолжаем молчать.

Что мне ей сказать?! Как успокоить?! Как вообще начать разговор?! С чего?!

— Дашь и мне сигарету? — вдруг первая начинает она.

— Они слишком крепкие для тебя.

— Не переживай. Сигарета сейчас будет слаще любого яда.

Как ни странно, Наташа попыталась даже улыбнуться. В её глазах я вижу столько боли. Но улыбка растягивается с каждой новой затяжкой.

— Как ты себя чувствуешь? — спрашиваю я.

Блин, это единственное, что приходит в мою голову.

— Всё хорошо. Спасибо тебе.

Как реагировать на её спасибо? Не могу же я сказать, пожалуйста. Обращайся вдруг чего. Или ещё какой-то херни, типа такого же.

— Послушай Гордей. Хочу сразу расставить все точки над "і". У меня с Степаном Николаевичем никогда ничего не было. Я не оправдываюсь перед тобой. Просто хочу, чтоб ты понимал, как это было на самом деле. Он застал меня врасплох своим поведением. И возможно, если бы такое произошло до травмы, я бы нормально среагировала. Но после падения, у меня бывают приступы паники. Я не знаю, как объяснить моё состояние в этот момент. Но я чувствую себя парализованной. Я не смогла его оттолкнуть. Я не смогла себя защитить. И поэтому, больше спасибо за то, что ты помог. А иначе… Иначе всё было бы… хреново.

Она так много говорит. Она говорит это легко. Не принужденно. Как будто ей важно сказать мне всё это. Как будто я ей важен и моё мнение.

Хотя, скорее всего, я себя сейчас накручиваю. Но как, же приятно думать, об этом именно так.

Я ей важен.

— А сейчас мне пора уезжать.

Наташа разворачиваться и собирается уходить.

— Постой, — вовремя спохватываюсь я. — Я тут ужин для тебя приготовил. Твоё любимое.

— Моё любимое?

Блядь, ну и длинный у меня язык. Херню несу всякую. Она же не помнит, как завтракала и ужинала со мной. Здесь. В этой квартире. Как я потом пожирал её и трахал, там же, за этим столом.

— То есть, моё любимое. Но я готовил его и для тебя. Прошу, поужинай со мной.

Понимаю, что перегибаю палку, и требую от неё невозможного. Она ведь вспомнила, что я её толкнул. И теперь я, как минимум, для неё опасен. По её мнению.

Но она очень сильно удивляет меня, когда спокойно соглашается.

Мы перемещаемся на кухню. На столе уже стоит салат. Мясо же выкладываю на тарелку, и тоже ставлю перед ней.

— Может бокальчик вина? — на всякий случай спрашиваю я.

— А, давай. Почему бы и нет.

Достаю с холодильника бутылочку вина, и наливаю нам по бокалу.

Голос Наташи спокойный. Очень спокойный. И мне как-то не по себе. Она только что чуть не перенесла насилие. А говорит так, словно в магазин выходила прогуляться. Как будто с ней такое уже не впервые, и она знает как себя вести.

— Гордей, ты странно на меня смотришь. Что-то не так?

— Нет. Ты такая спокойная. Просто я переживаю.

— Не стоит Гордей. Мы с тобой никто друг другу. Сегодня ты меня спас, и я благодарна тебе за это. Но между нами это ничего не меняет.

— Я понял, — все, что могу сказать.

А как мне ещё реагировать на этот её спокойный, вежливый тон. Когда человек что-то к тебе испытывает, это слышно в голосе. Пусть даже если это ненависть. Но её голос спокоен, а взгляд пустой.

Сажусь за стол и молча, начинаю жевать. В отличие от неё, во мне кипит столько смешанных чувств. Это и бешенство, и нежность одновременно.

Как она могла меня забыть?! Как?!

Но бешенство быстро проходит. Меня переполняет сумасшедший восторг. И похоть.

Она с такой грацией ест мясо. Я же, как придурок заглядываю ей в рот, и всё время смотрю на губы.

Её мягкие и такие податливые.

Помню, как они брали мой член, и обхватывали.

Твою мать, мне нельзя об этом думать рядом с ней.

— Спасибо за ужин, очень вкусно. И давай выпьем что ли. А то ты какой-то молчаливый и странный.

— Извини. Давай, конечно.

Слышится звон бокалов, тесный зрительный контакт. Наташа первая прерывает гляделки, и выпивает всё вино залпом.

Я повторяю за ней. Вино полусухое. Я не сильно люблю такое. Но знаю, что она любит. Поэтому и пью его с ней.

— Повторить?

— Давай.

Ужин проходит в тишине. Мы лишь выпивает вино и едим.

Мне безумно хочется с ней поговорить. Как тогда. После секса, наслаждаясь друг другом, говорить и говорить.

Но сейчас между нами неловкость. А ещё, я вижу как с каждым очередным бокалом, щеки Наташи розовеют. Она больше улыбается и чаще смотрит на меня. Моя похоть достигает пика. И я, как самый обычный кабель, только и думаю о её теле.

— Я выйду, покурю, — решаю сбежать я. Просто подышу немного воздухом и успокоюсь.

Но я даже не успеваю сделать тягу, как Наташа выходит следом за мной. Стаёт очень близко. Запретно, я бы сказал. Потому что я чувствую тепло её тела. Сжимаю руки в кулак и опираюсь на перила. А это очень тяжело быть так близко с ней.

В этот раз Наташа не просит сигарету. Она просто забирает с моих рук тлеющую сигарету, и делает глубокую затяжку. И только чтобы выпустить дым, отворачивается.

— Спасибо за ужин. Было очень вкусно. Не думала, что