Дальше в двух словах получаю задачу. А что тут рассусоливать? Если получится, пролечу над каналом. Будет удача на нашей стороне – попадётся подходящий транспорт. Тогда и отработаю по нему новыми бомбами. А дальше ничего от меня не зависит. Дальше как карта ляжет… Ну а нет… Так на нет и суда нет. Правда и в этом случае нас немцы просто так не выпустят. Придётся прорываться. Поэтому лучше уж успешно отбомбиться. Чтобы не зря рисковать. Хотя бы на порт Киля. Об этом, к слову, никто не говорит, но всё всем понятно без слов.

Александр Михайлович встаёт, приближается практически вплотную ко мне, так, что даже становятся видны поры кожи на лице, обдаёт запахом табачища.

– И что вы об этом думаете? Реально ли выполнить такую задачу? – спрашивает меня, недовольно при этом сморщившись.

– Реально.

А что тут ещё скажешь? Краткость – сестра таланта. Штамп избитый, но моменту прекрасно соответствует. Выполнить-то нечто подобное и в самом деле вполне возможно. Более того, я и сам нечто подобное замыслил, только не в канале, а просто по ходу выполнения полёта. Ну, как-то не сообразил я про него. Напрягает одно – присутствие на борту князя. Прав я, правы Колчак с Эссеном, ох, как правы. Случись что, и нам всем не простят…

Вечером собрал в своей комнате весь экипаж, кроме тех, кто на стоянке дежурил. Представил нашего штурмана, рассказал о предстоящем вылете. Подробностей и целей не уточнял, сослался на длительный разведывательный полёт. Поэтому ещё раз напомнил с утра проверить пулемёты, магазины и ленты, не забыть воду для «максима». Хотя… Какая ему вода при такой температуре за бортом? А на будущее нужно добыть «максим» без водяного охлаждения. Вроде бы как есть уже подобный в Бельгии? И охлаждение тут не требуется, потому что набегающим воздушным потоком ствол отлично охлаждается.

Остальное как обычно. Воздушные стрелки свою задачу знают, фотоаппарат тоже готов к работе. Так что получилось, будто я сам нервничаю перед вылетом. Хотя пусть так. Зато народ перестал томиться неизвестностью. Чуяли что-то этакое, не дураки же. И наши новые инженеры после получения конкретной задачи наконец-то немного расслабились, перестали постоянно со своими записями сверяться и в который раз проверять, не забыли ли чего в самолёт загрузить…

Пора бы и отбиваться ко сну, но маятно мне что-то, тревожное чувство так и не проходит. Посидел у стола, плюнул и потянулся за одеждой. Михаил на своей кровати насторожился, отложил в сторону газету, смотрит внимательно. Увидел, как я взялся за сапоги, и не выдержал:

– Ты куда?

– Прогуляюсь до самолёта, гляну, всё ли в порядке.

– Зачем? Там же наши дежурят? Спать бы лучше ложился. Завтра ведь тяжёлый день предстоит.

– Ты сам ложись. А я пройдусь перед сном.

Натянул сапог, притопнул ногой, подхватил второй под внимательным взглядом товарища. Опоясался портупеей, проверил револьвер в кобуре, потянулся за пистолетом.

– Погоди, и я с тобой прогуляюсь, воздухом подышу, – подорвался с кровати Михаил, завидев мои манипуляции с оружием. Это я затвор передёрнул и в карман браунинг сунул.

Лебедев быстро, буквально в три приёма оделся, вбил ноги в сапоги и, следуя моему примеру, проверил оружие.

– Я готов.

Ну и я готов. Осталось только кожанку накинуть да к казачкам нашим заглянуть. Хорошо, что далеко ходить не нужно, наши двери по коридору рядом находятся.

Стукнул тихонечко к ним в комнату, и створка тут же на вершок приоткрылась.

– Случилось что, ваше благородие? – внимательно смотрит на меня полностью одетый казак и распахивает дверь. А в правой руке револьвер держит. И грамотно так держит, стволом вперёд не тычет, но сразу видно, что готов к стрельбе. Похоже, не у одного меня чуйка сработала. За спиной пустая комната, больше никого не вижу. А где подхорунжий?

– Семён, мы с Михаилом прогуляться решили. К самолёту. Что-то тревожно мне. Осмотреться бы вокруг. Предупреди Игната.

– А что меня предупреждать? – вывернулся из-за угла старший из охранников. – Ты заходи, Сергей Викторович, расскажи, почему тревожишься?

Пришлось нам заходить.

– Только рассказывать особо и нечего, кроме своих маятных ощущений. Не по себе мне как-то.

– Если не по себе, то пошли. Только сразу к самолёту не пойдём, зайдём со стороны моря. И выходить отсюда через окно будем. Мало ли кто за входом приглядывает…

Хорошо, что здание одноэтажное, поэтому покинули комнату без проблем, предварительно погасив лампу.

Сразу же ушли в тень, присели. Каким-то чудом у меня в руке револьвер образовался. Игнат только одобрительно фыркнул на такое моё художество.

Дождались, пока луна за облаками скроется, и перебежали к следующему зданию. Ветер сухими листьями на деревьях шуршит, наших шагов не слышно. В смысле наших с Михаилом, казаки-то в своих мягких полусапожках, словно кошки, тихонько передвигаются. Прошли вдоль деревянной стены, остановились возле угла. Перед нами ограда из колючей проволоки. В спину Михаил стволом своего револьвера ткнул. Оглянулся, цикнул на него тихонечко, почти неразличимо, дёрнул углом рта. Даже в темноте заметил, как смутился Лебедев, опустил руку с револьвером.

Всё, перед нами аэродромное поле. Справа море шумит, слева впереди ангары темнеют.

– Сергей Викторович, вы пока тут постойте. А мы с Семёном быстренько вокруг осмотримся, – наклонил близко-близко ко мне голову Игнат. Даже кивнуть в ответ не успел, а казачков уже и след простыл. Были и исчезли. Испарились. И ведь не скажу, что совсем уж темень непроглядная вокруг. Кое-что видно, особенно когда луна из-за облаков выглядывает, а не успел заметить, как они убежали. Только две смазанные тени в сторону моря мелькнули.

Присел на корточки, так меня меньше заметно. Следом Михаил опустился, придвинулся вплотную, голову тянет, сказать что-то хочет. Повернулся к нему.

– Так и будем здесь сидеть?

– Да. Придётся подождать. Ты не расслабляйся и по сторонам поглядывай.

– Так не видно же ни черта! – сдавленно ругнулся в ответ Михаил. Но добросовестно уставился в темноту. А я больше не вглядывался, а вслушивался.

И всё равно прошляпили возвращение наших товарищей. Хорошо, что они сообразили, легонечко из-за угла кашлянули и нас по именам позвали. А то мало ли что можно от неожиданности начудить.

Опознались и уже спокойно приблизились.

– Прав ты оказался, Сергей Викторович. Не подвело тебя чутьё. Под берегом лодка пустая. На песке следы в сторону ангаров уходят. Что делать будем? Тревогу играть?

– Нет. Давайте к самолёту. Вы впереди, а мы за вами. Сейчас наш самолёт самое важное на этом аэродроме.

Игнат с Семёном кивнули и развернулись к колючей изгороди. Ну и мы за ними, как нитка за иголкой. Пригибаясь к земле, на полусогнутых, путаясь ногами в подсыхающей траве. Это в небе я первым буду, а здесь на земле лучше пусть обученные специалисты впереди идут.